Парень я был довольно крепкий, здоровый, высокий. И, когда меня забрали в десант, удивление ни у кого не вызвало. Служба меня не пугала, больших залётов не было. Всё худо-бедно шло ровненько, если так можно сказать о стране, которой пришлось применять оружие против своих сограждан. Служить мне досталось 2 года. Получил звание старшего сержанта. Был на хорошем счету у командования. Тётка мне писала редко, я ей писал тоже не часто.
Время досталось беспокойное. В боевых действиях участия не принимал, но обеспечивать их пришлось. Например, эвакуация раненых, сбор оружия, конвоирование пленных. Это тоже не простая работа. За многое отвечаешь, принимаешь решения самостоятельно. Проявил себя не плохо. Командовал грамотно, по крайней мере, бойцы, непосредственно участвовавшие в боях, относились ко мне с уважением, исполняли мои приказы. Наград не получил, да и не стремился к этому.
Ближе к увольнению понимал, что дома мне делать нечего. И поэтому, когда предложили заключить контракт долго не раздумывал.
И что интересно, на этом всё и закончилось.
Последний, или как любят говорить крайний, прыжок с парашютом поставил точку в моей жизни. Ночь, выброс, раскрытие, все штатно, не в первый раз. Но внезапный порыв ветра, и меня снесло на вырубленную делянку. Напоролся на срубленное дерево и повис на суках, проткнув себя насквозь. Нашли меня часа через три, думали не выживу, эвакуация прошла очень быстро, и я получил все прелести военной медицины. Командир оказался порядочным человеком и контракт подписал, когда я уже попал в госпиталь, поэтому все выплаты и компенсации получил. Лечение было в полном объёме, хотя испытывали какие-то новые методики, но длительное. Тяжёлое ранение не позволяли продолжить службу. Более-менее подлатав, меня уволили со службы, назначив военную пенсию. В принципе всё ожидаемо.
Год госпиталя даром не прошёл. После множества операций пережил удаление части кишечника, селезёнки, части лёгкого. Давали о себе знать сломанные ноги, ребра. Ни о каком спорте можно было не мечтать. Проткнутое горло сказалось на голосе – хриплый, с трудом различимый шёпот. В таком состоянии я и был выписан домой. Тётка так замуж не вышла, и мы вполне мирно сосуществовали. Ей было не сложно готовить обед для двоих. Я, оклемавшись и получив приписку к местной поликлинике, ходил на процедуры, лечился. Успехов особых не было, врачи никогда не обнадёживали.