О чем молчит река - страница 31

Я не смогла сдержать обиду в голосе.

– Очень сомневаюсь.

Саллам шагнул к дверям.

– Я могу сделать для вас что-то еще?

Я покачала головой.

– La shokran.

– У вас хорошее произношение, – одобрительно сказал он, склонил подбородок и закрыл дверь за собой.

Я осталась одна.

В комнате, в которой мои родители жили почти шесть месяцев в году. Этот номер в отеле стал последним местом, где они спали, здесь находились вещи, еще помнившие их последнее прикосновение. Мое внимание притягивал каждый предмет, каждая вещь заставляла задуматься: моя мать сидела за этим столом? В кожаном кресле с подлокотниками? Писала этим гусиным пером? Я порылась в ящиках и обнаружила стопку бумаги. Все листы были чистыми, кроме одного. На нем аккуратным почерком были выведены два слова.

Дорогая Инеc.

Мама так и не закончила письмо. Я так и не узнаю последние слова своей матери. Я судорожно вздохнула, набрала в легкие как можно больше воздуха и выдохнула, изо всех сил сдерживая слезы. У меня появилась прекрасная возможность изучить комнату в том виде, в котором ее оставили родители, прежде чем я заполню ее своими вещами.

В мусорной корзине лежало несколько скомканных листов бумаги, и я подумала, что, возможно, мама никак не могла придумать, что написать мне. Рыдания подступили к горлу, и я резко отвернулась от деревянного стола. Я подавила волну эмоций, накатившую, словно бурный прилив. Еще один выдох, и я почувствовала себя более спокойной и рассудительной. Продолжила осматриваться, решив сделать что-то полезное. Мой взгляд метнулся в сторону комнаты родителей.

Я кивнула сама себе и расправила плечи.

Собралась с духом, распахнула дверь – и ахнула.

На постели лежали открытые чемоданы папы, повсюду была разбросана одежда, обувь и брюки лежали стопками. Ящики симпатичного комода из дуба открыты, вещи раскиданы, словно он собирался в спешке. Я нахмурилась. Странно – в их последнем письме говорилось, что они задержатся в Каире. Постельное белье было сложено у подножия кровати, а мамин чемодан стоял на стуле возле большого окна.

Я прошла вглубь комнаты, оглядев платья на спинке кресла. Я никогда не видела, чтобы моя мать носила подобную одежду дома. Ткань была легкой – такая подошла бы юной девушке, и ее щедро украшали оборки и бисер. В Аргентине мама одевалась модно, но ее наряды никогда не привлекали внимания. Она демонстрировала свою скромность вежливой улыбкой и хорошими манерами. И меня воспитывала так же. В гардеробе меня ждали ряды сверкающих платьев и кожаных туфель на высоком каблуке.