И остановилась. Я понятия не имела, куда идти дальше. Отель занимал почти целый квартал, и из холла, в котором я стояла, расходились несколько коридоров, ведущих бог знает куда. Я могла ненароком оказаться в саду или прачечной.
Я огляделась в поисках Саллама, но его нигде не было. Мой взгляд упал на щеголеватого американца, которого я видела раньше. Он сидел в нише с газетой в руках. Я подошла ближе. Он не замечал меня до тех пор, пока я не оказалась в шаге от него.
Тогда мужчина поднял голову, моргнув. Неуверенно посмотрел налево, затем направо.
– Здравствуйте.
– Buenas tardes[17], – ответила я по-испански. – Я ищу обеденный зал. Не могли бы вы подсказать мне, где он находится?
Лицо мужчины прояснилось. Он сложил газету, встал и галантно протянул мне руку.
Я взяла ее, и он повел меня по одному из коридоров. Незнакомец был высоким и долговязым, но сутулился. На вид ему было чуть за тридцать, судя по лицу без морщин и густым светлым волосам.
– Я Томас Бертон, – представился он, искоса взглянув на меня. Его щеки залил румянец. – У вас очаровательный акцент. Могу я узнать ваше имя?
Меня снова удивил мой собственный ответ.
– Эльвира Монтенегро. – Я смущенно прокашлялась. – Вы, кажется, из Америки?
Он кивнул.
– Из Нью-Йорка. Уже доводилось бывать здесь?
Я покачала головой.
– Пока нет.
Мужчина застенчиво улыбнулся.
– Возможно, мы еще увидимся.
Я улыбнулась в ответ, почему-то зная, что, если бы он приехал в поместье, моя тетя встретила бы его с распростертыми объятиями. Как и моя мать. Мистер Бертон был скромным и дружелюбным, с добрыми карими глазами. Его одежда говорила о богатстве и успехе.
Мы подошли ко входу в обеденный зал. Мужчина убрал руку и посмотрел на меня. Я переступила с ноги на ногу, чувствуя, как в животе затрепетало смятение. Я знала этот взгляд.
– Не могли бы вы… не хотели бы вы присоединиться ко мне за ужином, мисс Монтенегро?
– Спасибо, но нет. Я ужинаю с семьей. – Я продолжала улыбаться, чтобы смягчить отказ. – Спасибо, что проводили меня.
Я вошла в обеденный зал, прежде чем мужчина успел ответить. Комната была полностью декорирована в стиле Ренессанса. Арочные окна пропускали щедрый поток лунного света, который касался каждого деревянного стола, покрытого белоснежной скатертью. Потолок, выкрашенный в кремово-белый цвет, украшал греческий орнамент, а стены – дубовые панели и лепнина.