.
Мой французский был ужасен, но я сумела ответить на ее приветствие.
– Рикардо купил вам билет на поезд на пять часов вечера, – сказал Уит. – Вы проведете ночь в Александрии, а пароход до Аргентины отправится рано утром следующего дня. Он все еще пытается найти шаперонку, которая сопровождала бы вас на протяжении всего путешествия. – Уголки его губ приподнялись, а в голубых глазах блеснул веселый огонек. – Боюсь, больше не получится носить черное и притворяться вдовой.
– Похоже, все улажено, – сухо ответила я. – Хотя вы не обязаны сообщать об этом в такую рань.
– Я же сказал, что по достоинству оценил вашу находчивость, – заявил мистер Хейз, изучив свои ногти. – И я не собираюсь рисковать.
Я вцепилась в дверную ручку и упрямо поджала губы.
– Колетт поможет вам собраться, одеться и прочее, и прочее, – добавил мистер Хейз, широко зевнув.
Я вскинула бровь.
– Тяжелая ночь?
У него была очаровательная усмешка, кривая, как и его совесть.
– Разве вы не слышали о баре «Шепердса»? Легендарное место. Лучшие представители общества собираются здесь, чтобы сплетничать, заключать сделки, манипулировать людьми и пить. – Мистер Хейз едва слышно язвительно хмыкнул. – Компания как раз для меня.
– Ну и приключение! Поскольку вы с нетерпением ждете возможности отослать меня подальше, как посылку, мне вряд ли удастся побывать там лично.
– Юным леди там не место, – сказал мистер Хейз. – Из-за упомянутых сплетен, сделок и алкоголя. Вряд ли ваша тонкая душевная организация выдержит такой уровень распущенности.
Едва уловимая нотка сарказма в его тоне заинтриговала меня. Я открыла рот, чтобы ответить, но он перевел взгляд на мою новую служанку. Колетт с любопытством уставилась на меня, когда я попыталась сказать ей по-французски, что сегодня не нуждаюсь в ее услугах. Мистер Хейз сдавленно рассмеялся – вероятно, из-за моего плохого произношения.
– Мне не нужна служанка, чтобы одеться или собрать вещи, – повторила я. – Зачем утруждаться, если я все равно не выйду из этой комнаты?
– Колетт остается, – сказал мистер Хейз, а затем повернулся к женщине и быстро заговорил по-французски. Прозвучало это так, словно он декламировал стихи, и мне стало стыдно за эту мысль.
– Вы свободно говорите по-французски, – обреченно произнесла я. – Разумеется. Что вы сказали?