– Бабуины? – недоверчиво переспросил Тобиас.
– Клянусь, я не выдумываю, обезьяны зимой в Нью-Йорке!
Тобиас щелкнул пальцами:
– Конечно! Тут недалеко есть зоопарк!
– Да? А опасные животные там тоже есть? – спросил Мэтт. – Потому что лучше бы они смотались подальше отсюда.
– Бабуины тоже не особенно симпатичные, если мы с ними столкнемся, они могут и напасть, я это видел в одном репортаже по телику. Но ты прав, есть животные и пострашнее: скажем, белые медведи. Если они голодные, то мы попали!
Мэтт вздохнул. Только этого не хватало.
– Ну, что будем делать? – спросил Тобиас.
– Подождем, пока закончится буря, – предложил Мэтт. – Есть идеи получше?
Тобиас покачал головой.
– Проведем ночь здесь, а завтра утром посмотрим, что и как, – добавил Мэтт. Потом он встал и придвинул к двери тяжелый стол.
– Вот… – отдышался он. – Это задержит незваных гостей и поможет нам выиграть время, чтобы успеть собраться в случае чего…
Снаружи бушевала стихия; мальчики съели сэндвичи с арахисовым маслом, не понимая, наступила ли за окнами ночь или еще нет – просто на землю опустилась липкая, вязкая тьма. Вспышки продолжали ползать по улицам, атакуя дома и оставляя после себя клубы гадкого белого дыма. Мэтт почувствовал, как холод сковывает его, и начал один за другим открывать шкафы в поисках сухой одежды. Он нашел старые одеяла, и мальчики завернулись в них, сняв брюки, которые повесили сушиться возле свечей; конечно, такая себе идея, но лучше, чем ничего.
Тобиас заснул первым, свернувшись калачиком под столом. Мэтт предпочел лечь ближе к окну. Он был рад, что Тобиас рядом. Останься один, он бы сошел с ума. С Тобиасом все по-другому. Он как брат. Их дружба началась еще в начальной школе. Однажды Мэтт заметил маленького хрупкого мальчика в слезах. Мать одной из их одноклассниц как раз запретила дочери играть с Тобиасом под тем предлогом, что он черный. Так Мэтт впервые столкнулся с проявлением расизма. И обрел лучшего друга. Он успокоил Тобиаса, и больше они не расставались.
Мысленно Мэтт представил себе лица родителей. Что с ними стало? Умерли? И впервые за все время испытаний мальчик зарыдал; он плакал и плакал – до тех пор, пока слезы не иссякли.
После чего долго не мог уснуть – но неожиданно глаза сами собой закрылись.
Вздрогнув, он вдруг проснулся. Свечи догорели. В зале было так же темно, как и снаружи. Мэтт плотнее укутался в одеяло; оттого что он спал на деревянном полу, болела спина. Мальчик перевернулся на бок, пытаясь снова заснуть. И вдруг краем глаза заметил луч света на стене.