***
За массивной статуей бога мудрости, в узком помещении, освещённом лишь трепещущим пламенем масляной лампы, собрались двое заговорщиков. Воздух здесь был густым от запаха папируса, благовоний и чего-то более тёмного – амбиций, что витали между ними, словно невидимые духи.
Главный жрец Уджагорует – высокий, сухопарый старик с выбритым черепом и глазами, похожими на две щели в песчаной буре – сидел на низком ложе, его длинные пальцы перебирали священный амулет в виде палетки писца.
Перед ним, закутанная в полупрозрачный шаль цвета ночи, стояла Небет. Её глаза сверкали в полумраке, как у кошки, вышедшей на охоту.
– Он придёт, – прошептала она, обнажая белые зубы в улыбке. – Я вложила ему в уши нужные слова. Он верит, что сам Тот шепчет ему во сне.
Жрец кивнул, его голос прозвучал сухо, словно шелест древнего свитка:
– Фараон должен остаться на ночь в святилище.
Он провёл рукой по резному изображению Тота на стене, словно ища благословения.
– А утром… он проснётся с уверенностью, что сам бог мудрости указал ему отдать Исидору за Камоса.
Небет засмеялась – тихо, но с таким торжеством, что даже пламя лампы дрогнуло.
– И тогда ты получишь своё, жрец, – пообещала она, делая шаг ближе. – Когда мой сын станет зятем фараона, а потом… и больше, чем просто зятем… ты и твой Бог возвыситесь даже над Амоном.
Она протянула руку, и в её ладони сверкнуло золотое кольцо – подарок фараона, который сейчас становилось орудием его же обмана.
– Перемены близки, Уджагорует. И те, кто вовремя встанет на нужную сторону… будут вознаграждены.
Жрец взял кольцо, его пальцы сжали металл с жадностью, которую он не смог скрыть.
– Да будет так, – прошептал он.
Небет быстро накинула шаль на голову и скользнула в потайной ход, оставив жреца наедине с его мыслями и грядущим предательством.
План был запущен.
Теперь оставалось лишь ждать… и позволить богам – или тому, что выдадут за их волю – сделать остальное.
***
Солнце клонилось к горизонту, когда Фараон Аменемхет переступил порог храма Тота, и тяжелые кедровые двери с глухим стуком закрылись за ним. Прохладный воздух святилища, пропитанный запахом папируса, ладана и древнего камня, обволакивал его, словно приветствие самого бога.
Перед ним, склонившись в почтительном поклоне, стояли жрецы в белоснежных льняных одеяниях, их бритые головы блестели в свете масляных светильников. Они расступились, и из глубины храма вышел Верховный жрец Уджагорует.