С этого момента я решила испепелить этот злосчастный брачный договор, это стало моей идеей фикс. Только после его искоренения, верила я, я смогу думать о построении действительно крепкой семьи.
Но уничтожить договор оказалось непосильной задачей. Сначала я начала с задабривания, но это не возымело никакого воздействия. Потом перешла к объяснениям, но и они не принесли плодов. Потом я перешла к истерикам, угрозам, крикам, в ответ я получила яростный рёв, метания, оскорбления. В порыве злости я швырнула обручальное кольцо ему в лицо, и оно закатилось куда-то под диван. Он принялся искать его, так как кольцо стоило денег. В этом и был весь он.
Своих попыток отменить договор я не прекратила, но они лишь усиливали неприязнь друг к другу. Договор оказался не просто бумагой, он оказался всей сущностью Д., не способного доверять ни одному живому существу. А недоверие, как оказалось, убивает любовь.
Наша любовь была мертва уже тогда. Отвратительные сцены сломили то, что еще оставалось от чувств, но также открыли иную сторону моего мужа. Он все чаще усаживался теперь рядом со мной и начинал рыдать по утерянной любви. О, эти ужасные монологи, они могли длиться часами и мне нельзя было обрывать его. Выслушивать все эти излияния было похоже на пытку. Мне хотелось кричать, только чтобы всё это прекратилось. Порою мне казалось, что я сойду с ума. Вскоре я поняла, что монологам этим не хватало логики. Тогда я начала пытаться как-то упорядочить его речь и наконец-то прийти к какому-то положительному заключению, но он незамедлительно перебивал меня, и вновь продолжался бесконечный поток нытья. Подобная речь обязательно заканчивалась тем, что виноватой во всех наших бедах была именно я. А мне же уже было всё равно, только бы он закончил пытку.
Все мои вещи, расставленные не так, как нравилось ему, вышвыривались со своих мест. Бесцеремонно он убрал с полки в ванной все мои крема, сказав, что это портит вид, а в шкафу попытался вытеснить меня из единственного отделения, отведённого под мою одежду, развесив там свои рубахи. Пределу моему возмущению не было конца, но он чувствовал себя хозяином квартиры, и это подчёркивалось во всём.
Он перестал есть то, что я готовила, презрительно сказав, что мне не плохо было бы поучиться у его матери и порекомендовал купить пару кулинарных книг. Моя мать по телефону уверила меня, что действительно нужно было бы научиться готовить местную кухню, и я, вооружившись журналами, начала познавать местные блюда, но, чтобы я ни приготовила, ничто не могло удовлетворить его вкусу.