– Как ты думаешь, Винтер, с точки зрения ньютоновской динамики, Скворцова, будучи центром мира, может двигаться?
– Может, – чётко ответил я.
– Почему ты так думаешь? – спросила учительница.
– Почему нет, – сказал я.
– У тебя хорошая интуиция, Винтер, – заметила Апача и продолжила: – С точки зрения ньютоновской системы абсолютно безразлично, находится Скворцова в состоянии покоя или движется прямолинейно и равномерно, как, например, сейчас Килин. Для системы это одно и то же.
– Двигаться? – спросила Лера, предугадывая учительское задание.
– Нет, Лера, ты стой на месте, – сказала Апача. – А вот Винтер пусть двигается. Начинай, Винтер!
Я вытянул руки в стороны и начал идти вдоль стены, подобно канатоходцу. Лера взглянула на меня и улыбнулась. Увидев подаренную мне улыбку, низкорослый Киля вдруг остановился, точнее даже встал возле доски как вкопанный.
– Килин, а ты чего застыл? – взбодрила Килю учительница. – Двигаемся, двигаемся.
Киля, подобно компактному штурмовику-перехватчику, заходящему снизу для атаки высоколетящего бомбардировщика, то есть меня, продолжил своё перемещение вдоль доски, сместив вектор движения в мою сторону.
– С помощью элементарных операций сложения или вычитания нетрудно доказать, – сказала Апача, – что тело, то есть Килин, двигающееся относительно центра мира, то есть Скворцовой, будет равномерно перемещаться и относительно другой площадки, то есть Винтера, но…
Апача подняла указательный палец к потолку и после небольшой паузы продолжила:
– И с точки зрения Винтера все законы динамики Ньютона будут тоже справедливы. Другими словами, абсолютно невозможно определить, кто здесь движется, а кто покоится, и где вообще находится этот наш центр мира. Центр мира нельзя установить в рамках системы Ньютона, его можно только постулировать. То есть мы с вами можем договориться, что Скворцова покоится, а Килин и Винтер движутся относительно неё, или Килин покоится – стой, Килин, – а Скворцова и Винтер движутся.
Киля замер в шаге от меня, так и не достигнув своей цели, а я ухмыльнулся и начал двигаться в сторону Леры.
– А Азарнов, – обратилась Апача к мирно спящему на последней парте Медведю, – просыпается и тоже начинает двигаться.
Медведь поднял голову с парты и окинул взглядом происходящее.
– Азарнов, не спи! – громогласно рявкнула Апача. – Встать из-за парты, когда учитель к тебе обращается.