– Кто ты такой? Отпусти меня! – я не кричу, от шока у меня, кажется, пропал голос.
– Очень смешно! Ты прекрасно знаешь, кто я! – он явно раздражен, но также в его голосе я отчетливо различаю недоумение. Похоже, не только я одна теперь не понимаю, что происходит.
Незнакомец подталкивает меня в сторону боковой улочки, а я покоряюсь ему, решая усыпить его внимание. Как только мы сворачиваем за угол и проходим несколько метров, я приподнимаю ногу чуть выше, чем мне необходимо для обычного шага, и с размаху бью его каблуком в ступню. От неожиданности похититель выпускает мою руку, и я опрометью бросаюсь к тому месту, где затененный переулок сливается с большой улицей: там люди и машины, бежать, позвать на помощь!
– Алиса, постой! Да что с тобой! – кричит он мне вслед. И я, сама не зная, почему, под действием какой-то непреодолимой силы, медленно останавливаюсь и оглядываюсь.
Потертые джинсы, клетчатая рубашка, пряди темных волос падают на лоб. На его шее над воротником рубашки видны четкие линии татуировки, но большая ее часть скрыта. Этот парень выглядит странно: не поймешь, то ли уличный хулиган, то ли кто-то из богемной тусовки. Вспоминаю свой утренний образ в зеркальной стене лифта и смотрю на него с презрением. У нас явно не может быть ничего общего.
Парень меж тем, прихрамывая, идет в мою сторону, и на его внезапно выразительном лице отражается вся гамма чувств, от удивления и негодования, до расстройства и жалости. Жалости ко мне? Ты ничего не перепутал, малыш? А ты, оказывается, высокомерная, Алиса…
– Постой, но ты же не хочешь туда идти. Все они не друзья тебе. Это не твоя жизнь Алиса, ты сама знаешь это лучше меня!
В квартире Тайлера («Алиса, ты, кажется, совсем съехала с катушек, меня зовут Тайлер, уж вспомни, пожалуйста!») не убрано настолько, что это бросается в глаза прямо с порога.
Коробки из-под пиццы и банки из-под газировки, грязная посуда в раковине и на столе. Одежда разбросана на диване и на креслах, постель в спальне небрежно накрыта одеялом, а по ковровому покрытию видно, что оно знавало лучшие времена. Книги громоздятся на полках стеллажей, на журнальном столике и даже на полу. А еще повсюду картины, десятки картин. Некоторые из них удостоились чести быть повешенными на стену, но пространство ограничено, а потому многие просто расставлены вдоль стен, и кое-где даже не в один ряд.