– Совсем баню пропил, алкаш! – неуверенно рявкнул бугай. – Сфотографирует он! Тьфу. Камеру что ль спёр где-то?
– И сфотографирую, – парировал я, наблюдая его замешательство. – И на Пикабу выложу. И заявление в полицию напишу. И в камеру не меня, а тебя посадят. Телефон только не могу найти.
Тут произошло неожиданное. Дебошир, которому было жалко воды из колонки, сложился пополам от смеха. Он хохотал, а из глаз текли слёзы. Будто я ему что-то совсем смешное рассказал.
– Телефон! – хохотал он. – Телефон! Да у тебя хоть гривенник есть, ты, придурок?
Я не выдержал такой наглости. Быстро забежал сзади бугая и нанёс ему мощнейший удар ногой по заднице. Тот от неожиданности аж разогнулся. Ну а что? Он же минуту назад сделал то же самое. В свой удар я вложил всю медицинско-пролетарскую ненависть. Здоровяк пролетел вперёд и тут же рухну на руки. Глаза загорелись. Смех прекратился – будто на кнопку кто нажал.
– Ах ты… – прошипел он, двигаясь ко мне. – Ах ты…
Наученный бою в сибирских драках я тут же занял стойку. Большие шкафы всегда громко падают – это аксиома. Достаточно одного короткого удара. Я начал прикидывать, в какую область тела его нанести, чтобы причинить минимальный урон дебоширу. Большие проблемы с законом мне ни к чему. Здоровяк руки вдоль тела опустил. Мощно дать леща в ухо: это его дезориентирует, но даже синяка не останется. Но драться не пришлось.
– Отошёл! – прохрипел кто-то сзади. – Отошёл, я каторжный! Мне терять нечего!
В глазах бугая, что спровоцировал со мной конфликт, показался ужас. Он немного побледнел. Выставив перед собой руки, он начал медленно отступать назад, приговаривая: «успокойся, успокойся». Отойдя метров на пять, здоровяк развернулся и убежал с невероятной для своих габаритов прытью. Я обернулся.
– Так его! – прохрипел тот самый бомж из теплокамеры. – Молодцом! Я видел, как ты ему поджопник влепил. Ну ты щелкопёр!
Собеседник выглядел жутко. Длинные спутанные волосы. Бесформенная куртка, строительный комбинезон, истоптанные сапоги. С одинаковым успехом ему могло быть и тридцать, и шестьдесят. У бродяг вообще возраста нет. А в руках этот человек сжимал… Копьё! Настоящее копьё. Неудивительно, что здоровяк поспешил не ввязываться в конфликт.
– Батя, успокойся, – сказал я. – Он первый начал. Я тебе сейчас монет накидаю. А сам домой. Ты мой телефон там не видел?