И я потеряв ребенка с тяжелыми осложнениями, больше не смогла ни разу зачать. Это боль пронеслась со мной даже в эту жизнь. Бедный мой малыш. Стало невыносимо в груди.
Постояв немного у дома Ларисы, я тихо зашла внутрь и забрала чемодан, крикнув уже с улицы , что передала всё и поблагодарив ушла. В таком состоянии не до светских бесед.
Открыв дверь, я даже не обращая внимания на затхлость воздуха и пыль, бросаю вещи и иду к тахте. Слезы и горечь вырываются из меня- это запоздалая реакция на встречу со старыми врагами, которых я думала, что никогда больше не увижу вперемешку с новыми эмоциями об утере ребенка.
Как же мне жалко ребенка, вроде бы я не виновата, что не смогла защитить его, но невыразимое чувство вины и понимание, что его уже точно никогда не вернуть накатывают на меня вновь и вновь.
Плача о своей прошлой беспомощности перед коварством свекрови, холодностью и равнодушием мужа, который никогда меня не защищал и всегда был на стороне матери, да и кого угодно, только не на моей, рыдая я обещаю себе отомстить этой парочке матери и сына.
Как бы не правы были свекровь или другие люди, всегда виновата была я, всегда терпеть нужно было мне.
В самый первый раз, когда старая ведьма опрокинула на меня целый чайник с кипящей водой, накануне мы слегка поспорили о том, что мне нужно продолжать учиться, но свекровь настаивала на том, чтобы я сосредоточилась на семье и не занималась ерундой в виде моей игры на виолончели и занятиями в музыкальной академии.
На следующий день она как будто бы не удержав чайник в руках вылила весь кипяток на меня и большая часть пришлась на руки и часть плеч, так как я рефлекторно пыталась поймать чайник.
И сколько бы раз я потом не доказывала Никите, что это не было случайностью, он отмахивался, говоря про мою паранойю.
После этого случая у меня мало, того что были серьезные ожоги и плохо восстанавливались пальцы, так еще появился тремор рук, и я больше не могла играть.
Никита никогда мне не верил, точнее он конечно прекрасно всё знал и понимал, но предпочел закрыть глаза на поведение своей матушки. Но в тот момент мне казалось, что он просто не верит мне. И это было первой трещиной в моей вере, что мой муж меня будет любить и защищать. Самое начало моего бесконечно холодного одиночества.
Вот так с молчаливого одобрения своего сыночка эта старая ведьма начала издеваться надо мной. Словесно унижая необоснованными обвинениями в бесплодии и угрозами, что выгонит из дома, заставит сына развестись со мной и прочими оскорблениями она доводила меня изо дня в день.