– Не нужно вымещать злость на моей тачке.
– Откройте, пожалуйста, дверь. – Любезно и с издевкой прошу я.
– Одно мгновение. – Также издевательски отвечает Дима.
Щелчок разблокировки замка и я уже в остывшем салоне. Парень не спеша садится за руль, включает печку и магнитолу. Видимо, ему, как и мне, по нраву ехать под музыку, чем слушать бредовые речи, незнакомого человека.
Подвал шале завален ненужной рухлядью со времен моего детства. Я редко набираюсь смелости спуститься сюда и не чувствовать себя отбросом общества. Виниловые пластинки, старинное зеркало, компакт–диски с известными рок–группами, бас–гитара, замотанная в простыню – моё безвозвратно ушедшее прошлое.
Мальчишкой, я облачался в футболку с изображением солиста «Металлики» и воображал, что стою на сцене многотысячного стадиона, а зрители рукоплещут без остановки. Как давно это было…
На глаза попадается мамина нотная тетрадь с почти исчезнувшим карандашным текстом. Помню, мы вместе сочиняли мелодию для конкурса юных талантов в начальной школе. Она говорила: «Снег растает, дождь закончится. Ты всегда будешь вспоминать это время с грустью. Но, наступит новая осень, новая зима и для тоски не будет причин». Тогда, я расшифровывал эти слова, как толчок к покорению вершин. Теперь же, они выглядят сухими и безжизненными, а мама, всего лишь портрет, испортившийся под слоем пыли.
– Димон, умеешь же ты прятаться, твою мать! – Пашка перескакивает ступени и толкает меня в спину.
– Осторожней, тут всё может развалиться от одного твоего дыхания.
– Оу, извиняюсь. Я чего пришел, – он разглаживает ладонью торчащую челку. – Там тебя ищет некто по имени Влад. Говорит, вы старые друзья.
– Кто? – я не верю своим ушам. – Ты уверен?
– Бля, я еще не страдаю маразмом и запущенным синдром Альцгеймера!
Мне ни к чему гадать, я могу подняться и посмотреть. Что, собственно, и намереваюсь сделать.
– Если не затруднит, найди в этом хаосе, мой первый борд. Только он выдерживал ту нагрузку, что я давал.
– Ты о том куске фанеры? – усмехается Пашка и подходит к разноуровневой горе, прикрытой брезентом.
– Стой, где стоишь и не прикасайся к этому. – Кручу пальцем над возвышенностью, давая понять, что яйца оторву, если обнаружу хотя бы один отпечаток на плотной ткани.
– Остынь! Я даже не думал приближаться!