Правда, в последнее время грусть сквозила у нее во взгляде; даже Галька, меланхоличного типа женщина, это заметила. «Да так, ничего». – Галька пожала плечами. «Ну не хочешь говорить – не надо». А Марине Щенякиной на самом деле говорить о своей беде было неприятно и, можно даже так сказать, не комильфо: денег она была должна. Много, очень много задолжала она своему младшему брату-инвалиду, который хоть и в коляске, но, между прочим, ездил на дорогой машине и жил в хорошем доме. Жена у него была просто прелесть. А детишки… Не то, что у Марины – никого нет. Гол как сокол (или соколица). Два раза в разводе, ничего не нажила. А от брата не убудет. Попросила у него в долг денег, да так и не отдала. Родная же кровь… Или нет? Брат сказал, что им в семье нужны деньги – старший в институт поступает, а жена пока не работает.
«Не мое дело, справятся», – подумала Марина и полетела на курорт. Остальные деньги пошли на улучшайзинг аватара: ну там подтяжечки всякие, пилинги-шмилинги. Она тоже хочет семью. Что она, неудачница? Нет. Вон Сашка с работы в кино зовет. Правда, бедный, как церковная мышь. Один раз сходила – больше не хочется. Еще и живет с мамой…
Она уже хотела и забыть обо всей этой невнятной ситуации с деньгами, так только вдруг стали видеться ей какие-то непонятные тени в зеркалах или стеклянных поверхностях. Обернется – шасть! – и тенюка непонятная пропала. А сейчас, стоя вполоборота у зеркала, зорко всматривалась в глубину. Нет, не почудилось ей. Опять как будто облако набежало в зеркальном отражении. А ведь погода солнечная. Март.
– Черт вас раздери! – в сердцах сказала мадемуазель Щенякина и отошла от зеркала. Открыла холодильник, нашла початую бутылку вина. Задумчиво налила в бокал глоточек. – Твари, – непонятно к кому обращаясь, промолвила.
Все-таки придется отдать деньги. А где их взять? Все потрачены, а богатый муж пока не звонит в дверь. «Займу часть у Гальки, – подумала она. – Пусть подавится… Авось и этого хватит».
– Эй, ты! – услышал он окрик и обернулся. На него шел громила с толстой шеей и в просторном спортивном костюме. В глазах интеллекта – ноль. Исполнитель, явно. – Проваливай отсюда! – Он остановился в пяти шагах от Тени, не давая пройти дальше. Свет фонарей лишь слегка освещал его массивную фигуру; что уж говорить о Тени, который, хм… оставался в тени.