– И что было-то? – осторожно поинтересовался я.
– Ой, только не делай вид, что ничего не помнишь, – Анька махнула рукой. – Такой ахинеи я от тебя еще не слышала. Ты меня, между прочим, сукой обозвал. Причем, дважды.
– Сукой? – покраснел я.
– Именно сукой. А еще и из дома выгонял.
– Я?! Не может быть! – я просто зарделся.
– Еще как может. Ну не я же кричала себе: сваливай с квартиры, сука!
– Ты что-то путаешь! – пошел я напролом. – Такого просто быть не может.
– Значит, смогло, раз было. Сука – это вообще что-то новенькое в твоем репертуаре.
– В смысле?
– В смысле: раньше ты себе такого не позволял. Даже будучи пьяным.
– Анют, ну давай оставим это «будучи» в покое, а? – заканючил я. – Ну, все забыто?!
– Суку, я думаю, забуду не сразу, – отрезала Анька.
– Я даже не представляю, как я мог тебя сукой назвать. Главное, с чего вдруг? Сукой…
– Это у тебя надо спросить, дорогой. Чем, интересно, я тебе так насолила за пять лет совместной жизни? Пусть и в гражданском браке.
– Ну, прости, ладно? – как можно жалостней проскулил я.
Анька равнодушно пожала плечами.
– Не знаю, честно говоря. Наверное, прощу. Но…
– Обиделась на пьяный бред?!
– Я не об этом. Бред он и в Африке – бред. Тем более, что не в первый раз уже.
– Ты хочешь сказать, что я и до этого сукой тебя называл?! – притворно ужаснулся я.
– Слава Богу, нет. А то, что говоришь много в бессознательном состоянии… Да, ладно, не будем о печальном. Я, знаешь, о чем я хотела с тобой поговорить сегодня? – Анька потерла бровь.
– Разговор серьезный? – я улыбнулся, думая, что Анька оттаяла.
Но Анька на мой расползшийся в улыбке рот даже внимания не обратила, присела на табурет, облокотилась о кухонный столик, внимательно посмотрела на меня и перевела взгляд на жалкую традесканцию, одиноко висевшую на стене.
– Цветок полить надо? – по-своему понял я ее.
– Потом польешь, Слав. В общем, не буду тянуть. Лучше сразу сказать, а то не решусь. Я ухожу, – выпалила после небольшой паузы, но глазами осталась там, на традесканции.
– В смысле? – напрягся я.
– Ты какой-то непонятливый сегодня, – Анька поднялась и, взяв с подоконника детскую леечку с желтым цыпленком сбоку, стала поливать хилую плеть цветка. Вода, заполнив горшок, тонкой струйкой перетекла через край, и мы оба уставились на грязную лужицу, расползавшуюся по полу.