В этот момент заиграла какая-то романтическая песня, и Павел решительно тряхнул головой.
– Анжел, потанцуем? – спросил он, обращаясь к девушке.
При этих словах Миллер нервно и болезненно дёрнулся, а лицо его дочери посерело.
– Очень смешно, – отозвалась она без всякого выражения, крепко вцепившись пальцами в подлокотники своего инвалидного кресла. – Прямо-таки шутка дня.
Миллер открыл было рот, явно намереваясь осадить зарвавшегося наглеца с его неуместными хохмами, но Павел не дал ему ничего сказать, вновь серьёзно обратившись к Анжеле:
– Это не шутка. Я буду крепко тебя держать. Просто доверься мне.
– Держать?! – щёки девушки залил румянец; она вообще удивительно легко краснела, что, впрочем, ни капли не портило её хорошенькое личико. – Я… тяжёлая.
Он улыбнулся:
– Забыла, с кем имеешь дело? Я привык носить девушек на руках.
– Что ты задумал? – настороженно, с беспокойством спросил Миллер, но Павел состроил самую что ни на есть невинную гримасу, он это умел:
– Ничего, просто собираюсь немного потанцевать с вашей дочерью.
– Она же сказала, что не хочет, – резковато произнёс тот, но Анжела перебила его:
– Нет-нет, я согласна!
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – буркнул Миллер, буравя Павла подозрительным взглядом.
– Можешь обнять меня за шею? – наклонившись к Анжеле, тихо спросил Павел. Девушка с готовностью закивала:
– Конечно! У меня вообще сильные руки, как почти у всех колясочников, если ты не знал.
Он подхватил её легко, точно пушинку, и прямо так – словно жених с невестой на руках – двинулся к танцполу, игнорируя любопытные взгляды окружающих и крайне растерянное и оттого бестолково-беспомощное лицо Миллера.
Анжела так нежно обвивала его шею руками и с таким обожанием заглядывала Павлу в лицо, что ему даже сделалось чуточку неловко.
– Тебе правда не тяжело? – обеспокоенно спросила она.
– Да брось, наша прима и то больше весит, чем ты, – отозвался он. – А мне ведь её даже одной рукой поднимать приходится…
Остановившись посреди танцпола, Павел принялся медленно покачиваться и кружиться в такт музыке, имитируя некое подобие танца, продолжая держать Анжелу на руках.
– Знаешь, – сказал он весело, – есть в балете такая верхняя поддержка… мы называем её «покойничек».
– Как? – недоверчиво переспросила Анжела и прыснула.
– «Покойничек», – с улыбкой подтвердил Павел. – Это когда нужно удерживать партнёршу наверху, подхватив под спину и ноги, а она должна принять в воздухе горизонтальное положение. От балерины при выполнении этой поддержки требуется посильная помощь – она должна оттолкнуться от пола. Так вот, у нас в театре была одна танцовщица, которая никогда не помогала. Тупо валилась партнёру на руки, когда чувствовала их под своей спиной. Представляешь мои мучения?! Вместо толчка приходилось делать жим… Я, честно, еле-еле её вытягивал и мечтал только о том, чтобы это поскорее закончилось. К счастью, в прошлом году она ушла в декрет.