Через пятнадцать лет, когда вопрос о призрачных кораблях подняли снова, уже никто не хотел с ними связываться. Уже почти осязаемые, но все еще нереальные, они висели в пространстве среди начавших ветшать фортов, на которых несли ритуальную службу бойцы, давно забывшие, что же такое настоящая война. Бывшие противники, за полтора десятилетия добившиеся дипломатией большего, чем за три сотни лет войны, старательно закрывали глаза на причину, по которой мир вообще стал возможен.
Но тут забили тревогу ученые. Все эти годы изучение феномена призрачных кораблей не прекращалось, пусть ничего нового узнать так и не удалось. В один из дней на исходе восемнадцатого года одна из гравитационных обсерваторий вдруг получила странный сигнал. На орбите Ратапана, планеты, первой столкнувшейся с феноменом, на расстоянии в четыреста тысяч километров от нее, появилась гравитационная аномалия, схожая с теми, что предшествовали проявлению исчезнувших кораблей. Исключением было, что никаких видимых признаков замечено не было. Все попытки вычислить массу гипотетического объекта провалились, как и расчеты его проявления.
Началась паника, подогреваемая СМИ. Население трех планет, которые вот-вот должны были оказаться под ударом, покидало свои системы, спешно восстанавливались орбитальные форты, боевые корабли аретеев и землян прибывали с системы, а на верфях закладывались новые. Что бы ни должно было произойти после возвращения призрачного флота, они хотели быть готовыми ко всему.
Наступил двадцатый год. Призраки обрели массу и плотность, в любой момент готовые выйти из летаргии. Вокруг них образовалось пустое пространство, никто не мог сказать с уверенностью, как именно отреагируют экипажи, и жив ли там хоть кто-то. Ученые, правительства, военные, простые люди – все напряженно ждали, что же будет.
И вот, наконец, по кораблям призрачного флота прошла короткая цветная рябь, во все стороны разбежались волны в гравитационном, радио- и видимом диапазонах. Что-то неуловимо сдвинулось, и летаргический сон длиной в два десятка лет закончился.
1
Пол вздрогнул, и капитан Басов не удержался на ногах. Готовясь увидеть, как сгорает его противник, – нет, не противник, враг! – он вскочил из капитанского кресла, но опустился снова и теперь не торопился подниматься. По стенам и экранам, по креслам боевой смены прошла рябь, волны, на гребнях которых словно светились спектрально переливающиеся гребешки. Мостик вздрогнул снова, уже слабее, люди на своих местах непонимающе переглядывались, тянулись к мониторам, кто-то громко спросил, что же произошло.