Басов обернулся, и Волков жестом изобразил укол, потом большим пальцем указал себе в область сердца. Капитан кивком показал, что понял, и пошел дальше, а доктор еще стоял, глядя куда-то внутрь себя. Ему тоже было страшно, вот только он как врач не мог проявлять слабость перед пациентами.
2
Прошли почти сутки после возвращения призрачного флота. Ожидавшие худшего аналитики сыпали восторженными докладами о том, как хорошо принимают случившееся экипажи, как глубоко понимание ими ситуации, на сколько процентов увеличится общая огневая мощь объединенного флота, когда все корабли снова вернутся в строй… Небольшое беспокойство вызывала потеря ими боеспособности после возвращения. Предсказывалось, что они вернутся полностью готовыми к новому бою, но офицеры обеих сторон докладывали о сбоях в огневых системах и реакторах. Были почти полностью разряжены аккумуляторы, а конденсаторы пушек выдавали сбой за сбоем. Нахождение за чертой не прошло даром. Хорошо хоть, жалобы на здоровье, которые лавиной обрушились на медслужбу и едва ее не погребли, сошли на нет почти сразу. Люди жаловались на слабость и потерю ориентации, головные и сердечные боли, но все решалось приемом обычного тоника и обезболивающих.
Отдельной проблемой были корабли, поврежденные в бою. Мобильные ремонтные бригады работали на износ, но успели только восстановить работоспособность вооружения и щитов, что было обозначено первоочередной задачей. Все же, несмотря на подъем, никто надолго не забывал про зависшее посреди системы гравитационную аномалию, продолжающую медленно, но уверенно расти. Вокруг уже начали собираться мелкий космический мусор и пыль, делая ее видимой в инфракрасном диапазоне, и теперь службы контроля не отводили от подозрительного места телескопов и радаров. Что-то приближалось.
3
В камере было светло и почти удобно. А по сравнению с казармой в учебке – так и вовсе курорт. Хомский развалился на слишком узкой для него койке, подогнув ноги, упирающиеся в стену. Скрытые лампы в потолке не слепили, и он уже готовился задремать, когда в двери зажужжал электрический замок, и в камеру шагнул конвойный с травматическим пистолетом за поясом, по ту сторону двери маячили еще двое. У всех троих были напряженные лица, они настороженно следили, как сержант поднимается с койки и выпрямляется в полный рост, глядя на него снизу вверх. Он мог бы сейчас легко расправиться со всеми разом. Схватить этого, что перед ним, дождаться, пока втянутся в камеру остальные… Плевать, что там передали его офицеры с уцелевшего, как оказалось, десантного корабля про мир и перемещения во времени, это он решил оставить умникам из разведки. Он – десантник Арете! И он не позволит запирать себя в клетку!