– Великий пожар в Лондоне, падение башен-близнецов, пандемии… – перечисляла система. – Все это было предсказано задолго до событий.
Марек наблюдал, как на экране складывались новые прогнозы. Будущее человечества, пройденный путь и неизбежность цикла. Каждый пророк оставил ключи, но смогли ли люди их прочитать?
– Но что дальше? – прошептал Марек.
Экран замер, и затем на нем появились новые слова:
– Конец еще не определен. Ваш последний выбор может изменить судьбу мира.
– Как? Что мы должны сделать?
– Научиться. Понять прошлые ошибки. Остановить уничтожение природы. Отказаться от войн. Перестать ставить власть выше морали. Помнить, что человечество – это одно целое.
Марек смотрел на экран, его пальцы дрожали.
– И если мы этого не сделаем…
– Тогда вас ждет то, что предсказывали многие. Мир падет. Цивилизация рухнет. Но…
Монитор снова мигнул, затем появился последний текст:
– У вас есть последний выбор. Вы можете спасти себя.
Затем система заговорила голосом, словно пришедшим из глубины веков:
– «Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его…»
Марек похолодел. Это был голос апостола Иоанна Богослова, произносящего отрывок из Откровения (Апокалипсис):
– «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний. Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами», – раздалось в комнате Андрея.
Он отшатнулся от экрана. Что он создал? Машину или пророка?
– «А вне – псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду».
Марек выключил питание, но голос продолжал звучать в его голове…
– «И слышавший да скажет: прииди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром»…
Будущее, которое он стремился познать, говорило с ним на языке древних пророков.
– «И увидел я новое небо и новую землю…» – голос проникал в самые глубины его разума.
Марек снял шлем, чувствуя, как реальность возвращается. Экран погас, комната снова наполнилась тишиной. Но в его сердце остался страх – он заглянул туда, куда не следовало. И теперь вопрос был не в том, что он узнал, а в том, что есть на свете вещи, которые людям не дано знать…