Природа была обалденно красивая, а вот окрестности автовокзала – наоборот. Мы стояли в конце асфальтированной улицы, за ограждением проходило шоссе, по нему мчались машины. У вокзала имелась парковка, где росло несколько корявых деревьев, посаженных в качестве разделителей между рядами. Напротив находилась заправка, и на миг во мне вспыхнула надежда, что мы сейчас купим там зарядник, но тут я заметила, что колонки заросли травой, а витрины магазинчика заколочены досками. Заправку явно давно закрыли.
– Что думаешь?
Я повернулась и увидела, что Расселл подошел к бурому указателю с надписью: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ДЖЕСС, ШТАТ НЕВАДА!» И ниже, буквами помельче: «ГЕОЛОГИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ! ИСТОРИЧЕСКИЙ ЦЕНТР!»
– Мне кажется, это писал большой любитель восклицательных знаков, – заметила я.
– Лично я за восклицательные знаки на указателях. Возрадуйтесь – впереди однополосное движение! Съезд справа!
Я рассмеялась. Стрелка указывала влево, на пыльную заасфальтированную дорогу между автовокзалом и заправкой; шоссе оставалось позади.
– Пошли посмотрим. Лично я никогда не бывала в геологическом музее.
– Я тоже.
Мы вместе зашагали по дороге. Рядом с автовокзалом был тротуар, но он быстро сошел на нет, осталась только проезжая часть с желтой разделительной полосой, которая местами стерлась. Вокруг никого не было видно, а поскольку последние три дня я провела в толпе, какой отродясь не видела, меня это повергло в легкий шок.
Я искоса посмотрела на Расселла. Вдруг захотелось очень многое ему сказать – о многом спросить, а я даже не знала, с чего начать. Он тоже посмотрел на меня, чуть вздернув одну бровь, оставалось лишь гадать, думает ли он о том же.
– Короче.
– Короче, – откликнулся он с улыбкой.
Я лихорадочно придумывала, что сказать дальше. Хотелось уже добраться до точки, где можно закончить вежливый обмен репликами и поговорить о…
И тут я с ужасом осознала, что не знаю, как это работает. Во всех известных мне фильмах разговоры после знакомства были опущены. Монтажная склейка, звучит какая-нибудь попса, а после склейки все уже по уши друг в друга влюбились.
Мы на каждом шагу поднимали столбы пыли, я посмотрела на белые кеды Расселла.
– Я переживаю за твои кроссы.
– Мои кроссы?
– В смысле, они же запачкаются!
Пока они были белоснежными, и шнурки тоже. Как ему удалось не изгваздать их на фестивале? Все мои вещи, как мне казалось, покрылись тонким слоем пыли.