– Прилетай, здесь сутки в люксе всего 800 рублей, – писала подруга.
– Ага, утром буду, – с сарказмом ответила я, убрала телефон под подушку и решила спать дальше.
Но сон не приходил. Зато пришло понимание: я должна оказаться там. Прямо сейчас.
Через три часа у меня был билет на завтра – за 33 тысячи с пересадкой в Новосибирске, жилье в центре Адлера и десяток туристических маршрутов, от Сочи до Туапсе, любезно разработанных нашей одногруппницей, давно перебравшейся на юг.
Я договорилась с бывшим мужем, что дети поживут неделю с ним – благо, впереди были майские, только два школьных дня. Скидала в чемодан легкие вещи, на всякий случай – сандалии и старые шорты, легла спать, а наутро улетела в неизвестность.
Это было самое спонтанное решение в жизни.
Если точнее, в моей жизни вообще никогда не было места спонтанности: только планы, ответственность, понимание рисков, контроль и предсказуемость. Я всегда была той, кто тщательно взвешивал каждое решение, заранее прокладывал маршрут и рассчитывал время. Кто считал деньги, откладывая на ремонт, обучение и полезные штуки, и почти никогда не разрешал себе лишних радостей.
Но в тот момент что-то внутри меня щелкнуло: на-пле-вать.
Это был не порыв – бунт.
Это был способ выжить или, черт возьми, умереть уже в этом самолете, ведь много лет я панически боялась летать…
Через двенадцать часов я вышла из аэропорта и чуть не задохнулась от горячего тяжелого воздуха – в Адлере было +28. Но это было жизнью, а не той ватной пустотой, в которой я существовала.
Швырнув чемодан прямо на кровать в отеле на Просвещения, я натянула майку и побежала к морю.
Это была любовь с первого взгляда.
Навсегда.
Знакомиться с Адлером нужно в несезон. Когда он еще тих и спокоен, когда не пропах шашлыком и хинкали, когда из каждого угла не сочится музыка, а по центральным улицам можно пройти так, что в тебя никто не бросит обезьяну, чтобы ты непременно сфотографировался с ней за пятьсот рублей – будто счастье измеряется в кадрах с чужим приматом на плече.
Оказалось, я еще способна влюбляться, и городов это касается тоже. Но Адлер не оставил мне выбора – он ворвался в сердце стремительно и безоговорочно.
Сначала – вид из иллюминатора: синь моря, растянувшегося до горизонта, и бесконечная лента берега, будто кто-то небрежно провел кистью по холсту. Потом – первый глоток воздуха в аэропорту, густого, как сироп, с примесью морской соли и цветущих магнолий. Затем – мгновенное преображение: еще утром я куталась в пуховик при —2 в Иркутске, а сейчас стягиваю джинсы прямо на улице, надеваю помятые чемоданом шорты и чувствую, как солнечные лучи целуют бледную после зимы кожу.