С этими мыслями он расправился с первым бутербродом, а затем незаметно для себя и со вторым. Пакет опустел и отправился обратно в рюкзак. Его место заняла бутылка с молоком, – на четверть пустая, она вернулась в рюкзак. Затем он достал печенье и уже хотел взяться за него, как сначала услышал, а затем и увидел снегирей.
Решение он принял быстро, в общем, как и всегда. Раскрошив печенье, он кинул его перед собой, и через пару мгновений птички спустились за лакомством. Сначала они недоверчиво прыгали и важно ходили вокруг добычи, словно оценивая ее, потом стали медленно приближаться, а затем и вовсе набросились на еду. Мальчишка, затаив дыхание, наблюдал за ними и был вне себя от восторга. Шуметь было нельзя, иначе птички могут улететь.
Вдруг рядом с ним зашевелились кусты, это спугнуло снегирей. Из кустов вынырнули рога. Сначала торчали только они – ветвистые, словно продолжение деревьев. Потом показалась и морда животного. Они увидели друг друга – олень и ребенок. Парочка изучающе смотрела друг другу в глаза. Первый с осторожностью, второй с любопытством.
Большое, величественное животное, уже умудренное жизнью, смотрело на маленького и наивного ребенка, который только ступил на свой путь. Они оба не двигались и продолжали своеобразную игру в гляделки.
В мальчике начало что-то меняться, появляться что-то новое. Нет, это был не восторг, что охватил его раньше, еще во время встречи со снегирями. Сейчас он чувствовал, как что-то горячее, приятно жгучее растекалось вместе с кровью по его телу, наполняло его энергией, заряжало его… жизнью. Олень пылал энергией. Он всего лишь смотрел, а нутро мальчика уже трепетало.
Снова раздался шелест ветвей, и из-под оленя вывалился маленький олененок, упав черным носом в холодный снег. Он поднялся на ноги и зафырчал от недовольства. А потом увидел мальчика. Он взвизгнул и отскочил к матери, снова упал, вскочил и с криком спрятался за большой оленихой. Та, наконец, пришла в движение, обернулась к своему ребенку, фыркнула и ткнула его носом, а затем развернулась и побежала прочь. Олененок ринулся за ней, спотыкаясь и путаясь в собственных ногах.
И мальчик остался один. Он не мог пошевелиться, но сердце его бешено колотилось. Ему стало неимоверно жарко, и он стянул с себя капюшон.
Как и говорил отец, лес стал показывать свои чудеса и тайны. Это мальчика и восхищало – волшебная красота, что открывалась не каждому. Если бы он, как другие дети, заплакал или же, наоборот, стал шуметь от радости, то спугнул бы и птиц, и мать с ребенком. Каждый раз в этом лесу он видел что-то новое, необыкновенное. Лес показывался в новых красках, словно дама, примеряя новые наряды. Но теперь все было по-другому. В этот раз он здесь один, и у него совершенно другие чувства.