Такой гурт мужиков в один из субботних вечеров образовался у Макара. К нему приехал Савелий и привез валенки, кому должен был их свалять, и на продажу; вот и потянулся сразу после ужина в хату люд – кто свои валенки забрать, а кто поторговаться. Тут же примеряли зимний обуток, высказывая то восхищение, а то и недовольство. Находились шутники из тех, кто проявлял любопытство да и просто желал высказаться:
– Ты бы, Савелий, к Пасхе привез валенки, вот бы люди покрасовались в обновке!
Савелий, расплываясь в улыбке и попыхивая самокруткой, отвечал поговоркой:
– Готовь сани летом, а телегу зимой, иначе порядка в хозяйстве не будет, – и отдавал последнюю пару валенок.
– Оно-то так, да лучше ко времени, – вставил свое слово Иван Лабудь, один из гурта мужиков, желающих узнать новости от Савелия да и просто посудачить.
В хате уже было не продохнуть от табачного дыма. Ганна заявила, что у нее здоровья не хватит выдержать такое наказание, насыпала на столе гору тыквенных семечек и направилась в горницу.
Тут раздался голос соседа по кличке Зусь.
– Ты бы нам по чарке налила, а то всё семечки, уже зубов нету их лузгать, – завел он предвечную свою песню. Мало кто знал его настоящее имя, для всех он был Зусь.
– Побойся Бога, пост же, – с негодованием ответила, уходя, Ганна.
Иван Лабудь поддержал ее:
– Одну чарку опрокинешь – другую захочешь, а там, если у кого меры нет, уже развезло, и понеслась душа в рай.
Тут же с недовольством высказался Зусь:
– Ты, Иван, один у нас на всю Новую Гать правильный!
Может, он и дальше упрекал бы Ивана, но его перебил Савелий. Он приподнял руки, хлопнул ладошками по коленям, и сразу все с удивлением посмотрели на него.
– Ехал сюда по шляху и такого страху натерпелся, не дай бог. Проезжаю мосток, что в начале Тесоного, там кусты слева-справа. Выскакивает из кустов один в военной форме, потом второй, за ним третий, и все с оружием. Ну, думаю, пропал; да как хлестану коня, он в галоп. Оглянулся назад, а их там, может, человек десять стоит, и целятся из винтовки!
В хате наступила тишина. Первым не вытерпел Макар:
– И что, по тебе стреляли?
Савелий обхватил голову руками и стал показывать, как он лег на санях и ничего не слышал, только добавил:
– Может, и стреляли.
Рассказ Савелия не располагал к обычному разговору, наоборот, нагнал на слушателей страху. Каждый из них втайне подумал с опаской: «А если те вояки заявятся на мое подворье? Они же с оружием и могут забрать, что им вздумается!» В такой ситуации было не до разговоров.