Грубо говоря, он построил в своей голове установку, что либо он осуществит мечту и действительно станет актером, либо дальше жить вообще не имеет смысла, и тогда уже можно спиться с твердой уверенностью в отсутствии этого самого смысла и целесообразности завтрашнего дня. Так они и сосуществовали, Фома был лживым «продажником» рекламы, а Алексей – непробиваемым романтиком. Если бы не общие годы становления и совместного детства и юношества, эти люди никогда не стали бы взаимодействовать друг с другом, ни при каких условиях.
Парни допили свое пиво, аккуратно сложили бутылки в пакет и устремились в сторону караоке. Стандартное такое развитие событий у выпивших людей.
– Фом, слушай, я ведь ненавижу караоке, чего ты меня туда тащишь?
– Меня тащит, значит, идем! Ты мне вообще косарь должен за синьку, давай это будет твоим способом вернуть долг!
– То есть мы в расчете?
– Да! – в порыве пьяного куража орал Фома.
Вечеринка в караоке-баре закончилась кучей дополнительно выпитого алкоголя и разбитым лицом у Фомы, а также засосом на шее от какой-то обдолбанной официантки у Алексея. Вспомнить студенческое время обоим оказалось по-своему приятно. Фома вызвал такси, а Леха, усталый, пьяный и грустный, решил добираться до дома пешком.
– Пока, рейка погорелого театра! – прокричал Фома, садясь в автомобиль такси.
– Давай, олух, – по-змеиному, сам себе в лацкан прошипел Алексей и помахал рукой.
В процессе бурного пьянства Алексей наслушался громогласных речей от друга о том, как у него все хорошо и солнечно в жизни. Работа его радовала, Фома занимался любимым делом, за которое получал неплохие барыши. Сам же Алексей от этих рассказов чувствовал себя все более и более уныло. К тому же Фома постоянно напоминал ему, что парень выбрал кривой вектор в жизни и хорошо бы ему скорее похоронить затею с актерством и вернуться на старую работу. Неожиданно пошел сильный дождь. На ногах Алексея была летняя обувь.
Дождь хлестал по его синей шапке, отчего она сменила тон на более темный. Раздался громкий вой автомобильной сирены. Как оказалось, парень уже десять минут брел по проезжей части.
– Отвали, – бросил он проезжающей машине.
Справа от него неслись автомобили. Слева мелькала вывеска мебели из триплекса. Внутри его головы проносились мысли о том, что Фома в самом деле прав. К черту эти хрупкие мечты, ему уже скоро тридцатник, а твердой почвы под ногами он так и не заимел. Раздался звук мощного удара о поверхность капота машины. Алексея сбили.