Кустодиан вышел из палатки в полном облачении, держа шлем под мышкой. Он отыскал Филиппа у палатки Василиска. Тот с присущей грекам страстью отчитывал легионеров:
– Вы должны были сделать это ещё вчера! У вас есть полчаса, чтобы нанести рисунок на щиты. Посмотрите на других, – он окинул рукой вокруг себя, – всё войско выполнило приказ Августа, кроме вас. Выполнять!
– Что делаешь, Македонец? – спросил Кустодиан, приблизившись к Филиппу. – Неужели молодняк снова набедокурил в карауле?
– Сам знаешь, за оставление поста одним разговором не отделаться. А что до этих зелёных мо́лодцев, то им не гладий точить надо, а под мамкиным платьем укрываться. Не выполнили приказ Домициана, только и всего.
– Всё-таки, а чей это приказ? Августа или пропретора?
– Не могу знать, но поговаривают, что на первом щите доминус41 собственноручно начертил символ Плотника42. Мне всё равно, что будет на моём щите. Да пусть хоть орудует придворный писец, лишь бы прочности не утратил мой товарищ, – Филипп постучал по щиту.
Кустодиан нахмурился. Накануне боя Константин увидел в небе символ, который приписал к знамению христианского Бога, и отдал приказ нанести его на щиты. Весь вчерашний день римский стан судачил о приказе Августа, но не смел ослушаться. Теперь странная буквица красовалась на щитах всего войска.
Кустодиану приказ Августа также не пришёлся по душе: несмотря на происхождение, центурион поклонялся Юпитеру и Митре43. Да и нынешняя завоевательная политика Константина немного не вязалась с его позывами к христианской добродетели.
– Август уже открыто покровительствует христианам?
– Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку, мой друг! – Филипп похлопал побратима по плечу. – Плевать ему на всех богов и сатиров вместе взятых. Он пытается завоевать расположение народа. Пойдём перекусим. Не хочу умирать на голодный желудок.
Они вошли в палатку, где сидел Василиск и грыз сухари. При появлении соратников он вскочил и поприветствовал их.
– Как прошла ночь? – спросил Василиск. – Кто-нибудь спал?
– Жду не дождусь, когда проклятая труба сломается и я высплюсь хотя бы одно утро, – проворчал Филипп.
– Подобострастная Веста и меня лишила сна перед битвой, – протянул Василиск.
– Домициан сказал, у нас есть час, – сказал Филипп. – Потом идём в оговоренное место.
– Мы даже за два часа не соберемся, – сказал Василиск.