Гром повернулся к ней, изучая её лицо в утреннем свете. Высокие скулы, изящно очерченные губы, глаза цвета морской волны, в которых отражались крошечные индикаторы домашней системы. Она была воплощением совершенства, которое система считала идеальным дополнением к его собственным характеристикам.
– Нет, сегодня я видел нас, – ответил он, приподнимаясь на локте. – Мы стояли на балконе, а город внизу пульсировал, как живое сердце. Ты смеялась, и звук твоего смеха превращался в музыку, которую подхватывали дроны наблюдения.
Светлана улыбнулась, её пальцы скользнули по его груди, оставляя за собой невидимые следы тепла. Домашняя система бесшумно зарегистрировала их взаимодействие как «положительные индикаторы связи», отметив синхронизацию их сердечных ритмов и выброс окситоцина в крови. Каждое их прикосновение, каждый взгляд становились данными для алгоритмов оптимизации, которые уже пять лет считали их образцовой парой.
– Ты такой романтик, – прошептала она, прижимаясь ближе. – Кто бы мог подумать, что мой серьёзный аналитик социальных паттернов умеет видеть поэзию даже в системах наблюдения.
Их объятие длилось ещё несколько мгновений, пока система не подала деликатный сигнал – серию мелодичных тонов, означавших оптимальное время для начала утренних процедур. Кровать медленно приподнялась, принимая угол, способствующий лёгкому пробуждению, а освещение постепенно усилилось, имитируя естественный восход солнца.
Гром первым поднялся, его движения были плавными и уверенными. Высокий, подтянутый, с аккуратно подстриженными тёмными волосами и внимательными серыми глазами, он воплощал собой идеал жителя «золотого района». Его пижама из биоактивного шёлка автоматически регулировала температуру тела, а встроенные датчики передавали информацию о качестве его сна непосредственно в медицинский блок системы.
Умный дом предвосхищал каждую их потребность с безошибочной точностью. Когда Светлана направилась к ванной комнате, зеркало автоматически активировалось, отображая её биометрические показатели и рекомендации по уходу за кожей. Вода в душе уже имела идеальную температуру тридцать семь градусов, а воздух наполнился ароматом её любимого лавандового геля – системе потребовалось всего три года, чтобы определить её предпочтения с точностью до молекулы.