– Откуда приехали? – спросил между тем околоточный и углубился в изучение документа.
Николай Ильич вздрогнул. Он хотел было, ответить, но в горле пересохло, а воздух враз показался липким и густым.
– Откуда изволите-с приехать? – повторился служивый. Было шумно, и он подумал, что его просто не расслышали.
– Из Копенгагена, – рапортовал, наконец, Николай Ильич, собравшись с духом. – Я служу торговым агентом, и совершаю поездки в Швецию, большую часть времени проводя в поездах…
– Это так утомительно! – вставила зачем-то Ольга.
Между тем Николай Ильич пытался понять, есть ли в голосе или повадках околоточного настроенность на его задержание и препровождение в участок. Но служивый выглядел вполне мирно и, даже, устало. Ещё от него несло чесноком, которым он пытался скрыть следы вчерашней попойки.
«Нет, такой зараз не арестует, – подумал Николай Ильич успокаиваясь, и зачем-то мысленно добавил: – Свой!»
– Какова была цель путешествия? – допытывался между тем околоточный.
Николай Ильич окончательно взял себя в руки.
«Чего это я? – Он усмехнулся собственным страхам. – Кто же меня вешать будет? Сейчас для таких как я кроме ссылки, наказаний-то больше никаких нет».
Николай Ильич округлил глаза, изображая возмущение.
– Голубчик, разве вы не видите, предписание «Фабиан Клингсланд АО»? – ответил он вопросом на вопрос. – Этим летом я принят в это общество в качестве…
– Мне это ровным счётом ни о чём не говорит, – признался фельдфебель голосом, который показался Николаю Ильичу подозрительным.
Тем не менее, он принялся объяснять:
– Это, голубчик, Скандинавская торговая фирма, контора которой, с весны сего года, располагается в Петербурге…
– В Петрограде, – поправил фельдфебель.
– Ах, право, какая разница! – возмутилась Ольга Иннокентьевна и закатила глаза. – Не цепляйтесь к словам!
«Вот же баба дура! – отругал её про себя Николай Ильич. – Зачем пререкаться? Ведь известная истина, немецкие названия ещё в начале войны из-за недовольства населения поменяли на русские! Два года с тех пор прошло, а всё срывается с языка в самый не подходящий момент и как будто назло! Вот сейчас как заподозрит сатрап неладное, да для досмотру заберёт! Будешь тогда знать, как и где умом своим куриным блистать!»
Вслух, однако, он и мысли не допускал такого сказать, а тем более обозвать свою жену курицей. Да что там, даже внешне никак не выдал своего негодования.