Спускаемся с насыпи. Поворачиваем направо. Совсем недалеко спасительный мост. Машина сразу попадает в сплошную грязь с глубокими колеями, нарезанными «Кировцами». Другой транспорт здесь не ходит. Включаю пониженную и блокировку колёс. Вторая скорость и полный газ, «Нива» ползёт на брюхе, переваливаясь с боку на бок. Иногда двигатель не выдерживает нагрузки и начинает захлёбываться. Машина практически не управляется. Колея сама ведёт колеса. Я этому не препятствую, главное направление – верное. Так продолжается больше часа. Ехать не трудно. Просто надо вовремя и быстро переключаться со второй на первую передачу и обратно. Но внутреннее напряжение высоко. Наступают сумерки, не хотелось бы выйти на мост в темноте. Вот и он.
Когда-то большой мост после пожара никем не ремонтировался. От него осталось только то, что не горит, не воруется и не ломается. То, что называется мостом, представляет собой бетонные опоры и лежащие на них такие же плиты, далеко отстающие друг от друга. Чтобы проехать, надо рулить ювелирно и иметь железные нервы. Высаживаю всех троих пассажиров. Коля идёт задом впереди машины и рукой дирижирует проездом. На первой пониженной медленно двигаюсь за ним.
Безотрывно смотрю на руку Николая. И вот другой берег. Выхожу. Машина – сплошной кусок грязи. Это нормально. Молодец, «Нива»!
В начале 70-х, когда я служил на флоте, противостояние между Западом и СССР сохранялось довольно острое. На подлодках ещё были офицеры – участники карибского кризиса. Главной ударной силой противоборствующих сторон стали подводные лодки. Сотни субмарин рыскали по всему мировому океану, неся на бортах смертельное оружие. Каждая из них была готова применить его по первому приказу. Больших, океанских подводных атомных крейсеров было мало. В основном нагрузка падала на средние (С) лодки. Маленькие, беззащитные, но скрытные и бесшумные, управляемые хорошо обученными экипажами, эти одиночки были главными на бескрайних водных просторах.
С мечтой об автономке
Хмурая латышская осень подобралась незаметно. Неласковая даже летом, балтийская вода потемнела. Серые волны с нудной регулярностью лениво накатывали на берег и бились о бетонную стенку причала. Холодные брызги подхватывались ветром, рассыпались в водяную пыль, насыщая пространство солёной влагой. Воздух становился плотным, тяжёлым, мокрым. В конце сентября зарядил бесконечный мелкий дождь. У пирсов, поблёскивая чёрными мокрыми корпусами, покачивались на мелкой волне подводные лодки. По три с каждой стороны пирса. Привязанные толстыми канатами к швартовым тумбам, они с лёгким скрипом, тёрлись друг о друга выпуклыми боками, как живые огромные рыбы, сбившиеся в косяк.