– Я из Новосибирска, – вдруг сказала она.
Облокачиваюсь на стол, приближаясь к ней. Напрочь забываю о боли в плече. Куда больше меня интересовал ее город.
– Как давно уехала оттуда?
В упор на Жасмин смотрю, но дна в ее глазах не нахожу. Бездонные они.
– Пять лет назад.
– Причина?
Жасмин опустила взгляд. Вспоминать ей было неприятно, в том городе осталась ее боль.
Надо бы выяснить об этой девочке побольше, когда доберемся до средства связи. Телефон я так и не раздобыл.
А пока отпускать ее не буду.
Я так решил.
– Лечи меня, Жасмин, – вздохнул я, – плохо мне, а умирать еще рано. Детей даже нет.
– А ты хочешь детей? – вдруг спросила она.
Я скосил на девчонку взгляд. Услышав о детях, она с силой сжала бинт в своих руках. Костяшки побелели, в глазах разгорелся огонь.
Подумал бы, что ненавидит, но уверен, что просто меня боится. Как и все.
– Хочу. Сына хочу. Мелкого, с моими глазами. Подаришь?
– Я вижу, у вас жар, – ее взгляд стал стеклянным, – но не переживайте, господин Басманов. Сегодня вы не умрете.
Следующие полчаса мы молчали. Я – тяжело дыша, она – испуганно. Жасмин говорила, что уже вытаскивала пулю, только сейчас ей было очень хреново. Но главное, что справляется.
От кого ты бежала из Новосибирска, Жасмин? Или к кому?
Ты меня охренеть как интересуешь, девочка.
– Больно? Сейчас зашивать буду.
– Не больно. Давай быстрее, – подгоняю торопливо.
– У тебя лоб мокрый. Тебе плохо?
Заметила ведь. Внимательная.
– Ты долго возишься, – недовольно выдохнул.
– Нельзя спешить. Шов некрасивый будет.