– Оно того стоило?
– Я любил ее, – сказал Рашид. – Каждый день проведенный с ней стоил мучительных лет после.
Только в этот момент я почувствовал в нем проблески жизни. И некоторый свой интерес. Я не верил в любовь, любовь это удел слабых. Но это дитя любви, вдруг оно будет особенным? Вдруг человек, зачатый и рожденный в любви, а не по привычному расчету, отличается от остальных?
– Покажите ее фотографию, – допустил я нарушение тона.
В хороших семьях меня бы на улицу выпроводили после такого предложения, и на порог бы больше не пустили. Но этот отчаявшийся опустившийся человек был способен на многое.
– У меня нет ее фотографий, – растерянно ответил он.
– У вас есть дочь, – удивился я. – Единственная. Рожденная от любимой женщины. И при этом в вашем телефоне нет ни единой фотографии ребенка.
– Да, но я могу сфотографировать ее дома и прислать фото вам.
Я представил, как он возвращается домой, наверняка нетрезвым, и гоняется по комнатам с телефоном, чтобы сфотографировать испуганную девушку и поморщился.
– Не стоит, – отмахнулся я. – В любом случае вы же понимаете, что мое решение зависит от решения моей семьи?
– Да.
– В эту субботу, в шестнадцать ноль ноль я отправлю к вам своих драгоценных тетушек на смотрины. Если они одобрят, будем готовиться к браку.
К браку, который мне поперек горла. Дверь за Рашидом закрылась. Я напомнил себе – у меня есть цель. А цель оправдывает средства. Я не могу думать о счастье всего человечества в целом, и незнакомой мне девушки в частности. Но я могу думать о счастье одного единственного человека. Я не хотел становиться Рашидом через двадцать лет и не стану им.
Дверь открылась и в кабинет вошла моя цель, та, что оправдывала любые средства, ради которой я был готов идти на поводу у родственников и переступать через свои принципы. Цель пересекла кабинет, обогнула стол, взобралась ко мне на колени и положила голову на грудь.
– Ты долго, – сказала она.
– Прости.
– Тебя и так никогда нет дома. Вечером ты обещал быть со мной.
Я погладил ее волосы. Гладкие. Солнцем пахнут.
– У меня были дела.
– Они закончились?
– Да, милая.
Я не знал, как рассказать ей о том, что в нашем доме появится женщина. Скорее всего, сначала ей это очень не понравится. Но жить так, как мы живем сейчас больше невозможно. Она поймет меня. Пусть не сейчас, но поймет.