Ох!
А впрочем…
Если подумать, это была не самая дурная идея.
Проще всего увидеть все своими глазами, разве не так?
Тем более никто же не обязывал меня действительно спать с Райтом. Всего-то и нужно, чтобы темный ведьмак разделся, а там я уж придумаю, как провести исследование по всем правилам.
М-м-м…
– Да, – отбросив формальности, решительно проговорила я, стараясь, чтобы азарт темной ведьмы, готовящейся изучить пойманного в ловушку примечательного представителя фауны Нижнего мира, хоть немного походил на соблазнительную улыбку. – Я вижу, ты правильно меня понял. Так что, к тебе или ко мне?
– Ну, – ответил Райт, нисколько не удивленный подобным напором, – раз мы стоим у твоей двери, идти ко мне было бы нерационально.
Отлично!
Осторожно оттерев ведьмака от дверного косяка, я отперла магический замок. Получилось, правда, не с первого раза. Руки дрожали – хотелось верить, что от предвкушения почти научного открытия.
Но, голос, к счастью, оставался ровным.
– Прошу. – Я толкнула дверь, пропуская гостя в свою комнату.
Ловушка захлопнулась.
***
В маленькой одноместной комнатке, вмещавшей только кровать, шкаф и рабочий стол напротив узкого окна, ведьмак, казалось, заполнял собой все пространство. Ощущения от присутствия нежданного гостя были непривычные – отдававшиеся в теле легкой дрожью и участившимся пульсом. Как будто воздуха вдруг стало недостаточно для нас двоих, и каждый вдох содержал в себе частичку Хью Райта – едва уловимый аромат его дыхания, запах туалетной воды и тонкую нотку полынного дыма, впитавшегося в одежду после практикума по зельеварению.
Ох…
Сделав два шага, я наткнулась на основание кровати и мысленно выругалась про себя – спонтанно возникшая идея в теории была неплоха, а вот на практике…
На практике пополнять резерв естественным для темных образом всегда было мне… ну, скажем так, не по душе. Как будто обращаясь к первобытной части себя, я низводила близость, которая должна была быть чем-то важным и значимым, до уровня выпитого зелья или съеденного завтрака.
Становилась такой же, как эр Блейз Берг, мой отец.
Я почти не помнила его. Должна была бы не помнить совсем – мне было не больше двух лет, когда мать, устав от пренебрежения и бесконечных измен, забрала меня и навсегда покинула дом Бергов. Но память зачем-то сохранила размытый высокий силуэт в темном плаще, похожем на крылья птицы, и низкий голос, отрывисто и холодно отвечавший на всхлипывающие обвинения.