У камеры Дракона она оказалась вполне предсказуемо. Тот опять развлекал стражу пением. Пел он до того звонко, что даже дверь особо не мешала понять слова. Песня была проникновенной – о последней клятве, о кончающемся времени и о несбыточной надежде. Она жестом остановила встрепенувшихся было стражей и просто слушала, прислонившись спиной к прохладному камню стены. Песня стихла.
– Забирайте! – крикнул узник.
Алекс и второй страж нерешительно переглянулись, посмотрели на Госпожу. Та сделала вид, что задумалась. Ей было любопытно, как они будут решать создавшуюся ситуацию. Мужчина бросался на стражей с завидной регулярностью, а теперь в его руках был кухонный нож. Алекс вынул из ножен меч. Предусмотрительно. Женщина не услышала, почувствовала осторожные шаги за дверью. Внутренне подобралась – не пришлось бы помогать. Дальнейшее было предсказуемо. Открывающаяся внутрь дверь давала прекрасное укрытие и возможность напасть со спины. Судя по всему, Алекса узник достал, но не смертельно. Интересно, подумал ли Алекс вывернуть меч плашмя на ответном ударе? Грохот, возня, ругань, тишина. Женщина осторожно зашла в камеру. Стражи вдвоём прижимали узника к полу, тот лежал лицом вниз. Нож валялся в полутора метрах. На боку Алекса расплывалось красное пятно.
– Давайте я подержу, а вы делайте, что собирались. Алекс, зайди в лазарет и пришли себе замену, – женщина села на пол рядом с буйным узником, положила левую ладонь ему на позвоночник, между лопаток. Сила отдалась легкой вибрацией. Стражи отпустили его, но это мало что изменило. Теперь он мог пошевелить плечами, даже приподнять голову, но и только, ладонь женщины неподъемным грузом давила сверху, мешала полноценно дышать. Когда стражи ушли, женщина чуть ослабила давление:
– Зачем ты это делаешь? А если бы он тебе голову снес, рефлекторно?
Мужчина пожал бы плечами, если бы мог. Больше она ни о чем не спрашивала. Просто сидела, мягко удерживая пленника и думала о чём-то своём. Он краем глаза рассматривал её. Занятно, прошла неделя в плену или больше, но только сейчас он заметил, что она почти красива. Глаза большие, выразительные, какого-то непонятного серо-зеленого оттенка, хорошо очерченные скулы, немного запавшие щёки, открытый лоб, длинные чёрные волосы, всегда перехваченные кожаным шнурком или заплетенные в косу. Низкий ворот платья открывал сильно выступающие, притягивающие взгляд ключицы и довольно длинную, хоть и совершенно не тонкую шею. Ей было немногим больше тридцати лет, между бровями залегли две глубокие морщины, нижняя губа была полнее верхней, на щеке старый глубокий шрам, отчего она улыбалась всегда больше на одну сторону.