медленно раскрашиваются янтарём —
свет стекает в промежность.
про ветви скользят по плечам
тонкие линии,
почерк прошлого —
нитевидные знаки на теле.
пламя не жжёт,
скользит под кожей,
перетекает в губы.
тишина накапливает электричество.
дыхание сгущается,
разряды ломают пустоту.
про дуновение на запястье
едва ощутимо.
между ресницами и воздухом
кружит полнолунное эхо.
мягкие, алые – распахнуты.
прилив.
захвачены волною.
влажное дыхание дня
скользит по склонам бёдер,
запутываясь в сумерках.
про песок сливается с водой
линии размыты,
твёрдое – текучее,
водная гладь.
про тени касаются друг друга
сквозь трепет свечи
смыкаются две тени —
ни одна не дрогнула.
наклонись ближе,
отблеск в талой —
вглядывается.
про движение без движения
ни рук, ни слов.
невесомое,
струится на границе молчания.
вход без выхода.
лоно наливается,
подводный полет.
под буграми томится
дикий мёд желания —
содран пульс с запястий.
мускусом пытка —
одурманить до рычания,
ещё шаг – уже пропасть.
падаю вверх —
в невесомость твоих зрачков,
где стыд теряет имя.
пристально, преступно – в эти океаны,
влажно под кружевным,
трогая твои кудрявые.
между строчек дыхания
исповедь мокрых пальцев —
каждое слово греховно.
придавленные вздохами,
причащаемся шёпотом —
нефас во имя любви.
на пергаменте порочной плоти
цветут пурпурные стигматы —
роспись дикого безумия.
это было исследование,
кончиками слов,
препарируя мрак на лепестки.
зубами – в мякоть запрета,
крест страсти между лопаток.
вкус истины терпок.
дыхать исступление
с бутонов белладонны —
благоухание ладана.
связаны взглядом,
терновником вен —
нежность вонзается глубже кинжала.
лихорадит разум,
опиум в артериях —
кипение запретных видений.
распороть швы притворства,
обнажить шрамы желаний —
как красиво это безобразие.
ветер феникса
на языке вакханки —
пепел сладостных агоний.
перегонять яд в амброзию,
капля за каплей,
в реторте плоти трепещущей.
в филиграни вздохов,
на запотевших окнах —
коллекция экстазов.
созерцать изгибы,
гореть в мраморном жаре —