Пётр
– И чем же ещё примечателен этот Пётр ваш? – не выдержал я и спросил хозяйку, вошедшую в дом вместе с тонким ароматом сбитня.
– Пётр, говоришь… – она наполнила и аккуратно подвинула ко мне деревянную кружку. – А ты, как пойдёшь на могилку Мишани своего, – говорит, – непременно посиди и возле Петра. Шутка ли?! – людина всю жизнь свою прокутил, а как помер – могила его вдруг болезных и недужных исцелять стала! И люди пошли к ней. Не сразу – противясь не токмо слухам всяким, но и правде даже!
Кладбище то рядом и ближе к храму священники схоронены. Так вот, там редко кого увидишь, а возле Петра – завсегда люд толпится, и могилка его – вся в цветах. На всём кладбище могила бывшего лодыря и пьянчужки завсегда самая яркая и нарядная!.. Одна-единственная… Вот диво-то! Коли не веришь – пойди, погляди, – всяко рядом с той, что ищешь».
*
– Вот те раз! – Эрн весело рассмеялся над словами дедушки, встал и продолжил распутывать сети.
Дедушка подключился к другу: достал моток нити и тщательно перебирал ячейки, разыскивая прорехи. Найдя таковую, он тотчас начинал исправлять её с помощью нитей. Кажется, то не мешало ему вести беседу.
– Так и есть! – улыбнулся Мо, – я сам удивился… «Обязательно схожу», – думаю… И на могиле той я был… Но об этом – позже. Сначала я дослушал Фросину историю.
– И что же она рассказала? – Эрн сгорал от нетерпения, ожидая интересную историю.
– Пётр тот жил один, – продолжил Мо рассказ Ефросиньи, – ничем особливо не занимался, – разве что повинных работ на барина не мог избежать, да и то – всё делал «спустя рукава». Потому махнули на него рукой – от такого работника никакого проку. Правда, человеком был добродушным, стеснительным, порой даже робким… «Без царя в голове», – говорили о нём с доброй улыбкой. Так и есть: то в одной компании посидит, то – в другой… где нальют, там и Пётр…
Люди отдыхали после тяжёлой работы, а он – почитай, всё время. Лишняя монетка у него редко водилась, потому как всё пропивал. Из дома, что от отца с матерью остался, всё, что можно продать, продал. В лохмотьях ходил, да приворовывал, – то курицу, то пару-тройку яиц стащит у кого, то в сад залезет за яблоками, да репку лишнюю из земли вытянет. Много не брал – боялся, что заметят.
Но люди-то – не дураки – знали, кто по сараям да огородам ночами шарится: ежели что пропало у кого – опять Пётр!.. Более некому. А тот – ни свет, ни заря да на Макаровский рынок пошустрее, покуда соседи только собираются. Продаст по-быстрому и назад спешит. Идёт, да здоровается со всеми, кланяется… да ещё и поможет на радостях какой-нибудь старушке.