– Ну и что! А мы её незаметно подвинем!
Приятель Алексея, не меняя прежней интонации, предупредительно возразил, закатив глаза:
– Она вряд ли это позволит! Там охраняются границы.
Лена не сдавалась. Скучать в этой командировке она не собиралась. Ей хотелось веселья и беззаботного общения. Не задумываясь о последствиях, она интригующе подмигнула Алексею и зачем-то опрометчиво бросила провоцирующую фразу «бывалой», словно принимая вызов:
– Да по фиг! Не с такими справлялись!
На лице Алексея мелькнула странная улыбка. Но в тот же момент он стал серьёзен. Уловив едва заметные нюансы его мимики, она поняла, что шутки зашли слишком далеко. Забрав заказ и поблагодарив его, она ушла восвояси.
В финальный день пребывания в командировке вместе с группой коллег Лена обсуждала варианты вечернего досуга, привычно войдя в роль «затевалы» и «запевалы» всех «корпоративов». Обладая качествами массовика-затейника, она ни за что не хотела мириться с унылыми посиделками в отеле, ей скуки хватало дома. Предметом обсуждения было хорошее спортивное кафе, где вечерами всегда собиралась публика и звучала музыка.
В тот момент, когда точка в обсуждении была поставлена, мимо проходил Алексей. Увидев Лену, он сменил направление, резко повернув в их сторону. Небрежно бросив остальным приветствие на ходу, не отводя от неё глаз, он заговорил только с ней, будто других рядом не существовало. Она кожей почувствовала внимание наблюдающих за ними притихших коллег. Кто-то из компании спросил:
– Лёха, а ты когда уезжаешь?
Не поворачивая головы, он небрежно бросил в сторону:
– Завтра, рано утром.
И, продолжая гипнотизировать её взглядом, нагло утвердительно спросил:
– Ты ж меня разбудишь?
Этот пикаперский ход, безусловно, был результатом неосторожной шутки, которую она позволила себе утром. Шесть пар глаз с неподдельным интересом наблюдали за её реакцией. Он настойчиво повторил тот же самый вопрос. Заметив его явно не трезвое состояние, она мягко включила «тормоз», решив не отвечать дерзостью на неприличное предложение:
– Телефон твой есть, если боишься проспать рейс, позвоню, разбужу.
Перед ней стоял не тот улыбчивый и приветливый парень-рубаха, а самоуверенный, привыкший добиваться своего ходок. На его загорелом лице была надета улыбка, но глаза смотрели серьёзно в упор. По непонятным пока для себя причинам, она не могла распознать их цвет. Он скорее был для неё неопределённым. С ней такое было впервые: глядя на человека, она совершенно не видела никаких цепляющих деталей внешности, словно в её внутреннем компьютере произошёл серьёзный сбой! Анализу поддавалось только что-то поведенческое, поверхностное, будто сам человек спрятался в невидимый кокон. Он для неё был без лица!