– Ничего, мой мальчик. Это просто вещи. Ты для меня важнее всех жемчужин на свете.
Ее пальцы в его волосах, голос, как колыбельная. Он прижимается щекой к ее плечу, чувствует, как бьется ее сердце.
– Мама, пойдем рисовать!
Она улыбается.
Он бежит по мраморному полу, спотыкается, падает. Колено разбито в кровь, боль острая, жгучая. Слезы тут же заливают глаза.*
– Ма-ма…
Она уже тут, на коленях перед ним, руки дрожат, когда она осматривает ссадину. Губы ее шевелятся в беззвучной молитве.
– Тихо, солнышко, сейчас пройдет…
Она прижимает его к себе, целует в макушку. Ее пальцы вытирают слезы, и он уже готов перестать плакать, но—
– ЧТО ЭТО?!
Голос отца режет воздух, как лезвие. Алессандро вздрагивает, инстинктивно прижимается к матери, но слишком поздно – железная хватка впивается в его плечо, отбрасывает назад. Он ударяется спиной о стену, воздух вырывается из легких.
Перед глазами – отец. Его лицо искажено яростью, жилы на шее набухли, как канаты. Он хватает мать за горло, сжимает так, что ее ногти тут же впиваются в его запястья, оставляя кровавые полосы.
– Ты растишь из него слабака! Тряпку!
Он хватает ее за горло ее глаза расширяются, губы синеют. Она хрипит, пытается говорить, но пальцы отца сжимаются еще сильнее.
– НЕТ! МАМОЧКА!
Алессандро бросается вперед, цепляется за руку отца, но тот, не разжимая хватки, бьет его кулаком в лицо. Мальчик падает, кровь тут же наполняет рот – он прикусил губу. Голова звенит, в глазах темнеет.
Мать хрипит, ее пальцы судорожно бьют по рукам мужа, но он не отпускает. Ее лицо становится багровым, глаза выкатываются, слюна капает на подбородок.
– Посмотри на нее! – отец шипит, наклоняясь к Алессандро. – Это твоя вина! Ты заставляешь ее меняться!
Вдруг – хруст. Мать издает странный, булькающий звук. Отец наконец разжимает пальцы, и она падает на колени, давясь кашлем, изо рта течет слюна с кровью.
Алессандро ползет к ней, но отец хватает его за волосы, заставляя встать.
– Ты – мужчина. Ты – мой наследник. Ты не имеешь права на слезы.
Он срывает с себя ремень. Кожаный, толстый, с массивной пряжкой на конце.
Первый удар обжигает спину, будто раскаленный прут. Алессандро кричит, но отец бьет снова. И снова. Пряжка разрывает кожу, кровь тут же проступает, заливая рубашку.
– Будешь ныть? Будешь слабым? Я выбью это из тебя!