– Алло, Ленин, ты чего залип?
Перед носом требовательно щелкали пальцы Костика, гендира и сооснователя «Мульти-Пульти». Был он, вообще-то, мужчиной крупным и не очень молодым, но на Константина не отзывался принципиально: Константины да Михаилы Петровичи, вон, в сетевых агентствах сидят, а мы тут все свои, практически братья и сёстры, одно дело делаем, на формальности времени не тратим.
Влад захлопал глазами, поморщился от своей агентской клички («Надо уже всем жестко сказать, чтобы прекратили называть меня Лениным! Прямо поставить на место!» – вспыхнула в мозгу часто там появляющаяся мысль) и вопросительно посмотрел на Костика.
Тот почесал потную полоску кожи под часами «TAG Heuer Aquaracer», для верности постучал пальцем по столу Влада и сказал:
– Зайди, по тендеру надо обсудить. Ору ему, ору, а он еблетом щелкает.
Не переставая думать про дверь, креативный директор проследовал за складчатой потной спиной Костика в бордрум – этим громким словом назывался закуток с разноцветными подушками и бинбэгами, использовавшийся в «Мульти-Пульти» в качестве переговорки.
Может, он случайно открыл дверь, когда ночью ходил в туалет? Так она же заперта была намертво, а тут вдруг взяла и открылась. Ну мало ли, замок рассохся, дом старый, сквозняк подул, какая-нибудь притолока отошла… Ага, сто лет не отходила, а тут в первую же его ночь на новом месте взяла и отошла? Да откуда ты знаешь – может, она всё время сама открывается, а перед твоим приходом риэлторша захлопнула, чтобы нос не совал куда не надо?
Этот внутренний диалог-монолог прервался хлопком ладоней.
– Ленин, вылетишь отсюда к херам собачьим. Меня надо слушать, когда я говорю!
Костик стоял уличными кроссовками «Bikkembergs» на любимой подушке креативного директора и злобно буравил его глазами. Влад встряхнулся.
Собравшиеся в бордруме сотрудники «Мульти-Пульти» с неодобрением уставились на Влада. Он безотчетно вспомнил школу, когда физичка песочила его перед всем классом за пятиминутное опоздание на урок. Сэйлзы агентства, высшая каста с процентами от контрактов, кривились в точности как отличницы: с осознанием собственного превосходства и нескрываемым презрением.
«Да что я, действительно, из-за этой сраной двери заморочился», – злобно подумал Владлен и попытался сконцентрироваться на происходящем.