В Арктике никак нельзя пройти мимо бедствующего, он погибнет уже в следующее мгновение: слишком сурова северная природа, слишком беспощадна она. Ведь даже летом температура воды в полярных морях редко превышает четыре-пять градусов тепла, и продержаться живым в таком море можно лишь считанные минуты. А пурга, а непроницаемые туманы, а черная полярная ночь?! Выжить в подобной обстановке можно только тогда, когда крепко ощущаешь локоть товарища. Вот почему Арктика была и остается природным полигоном, на котором отрабатываются выдержка, воля, мужество, а одновременно это – страна истинной человечности, полярного братства, причем братства интернационального.
В стародавние времена любое спасение оказывалось, как правило, случайным, а значит, счастливым. Просто чудом уцелевшие участники той или иной экспедиции таким же чудом натыкались на местных жителей либо на коллег из другой, более благополучной экспедиции (в том числе и специальной, спасательной). И во всех без исключения случаях бедствующим оказывалась действенная помощь. Припомним далекое прошлое.
…1597 год. Зимует на северной оконечности Новой Земли голландская экспедиция Виллема Баренца. Судно погибло под напором льдов, люди с трудом перенесли зиму на берегу, их одолевали страдания и болезни. Летом голландцы двинулись на шлюпках на юг по морю. Здесь нашел могилу их руководитель, и море много позже было названо Баренцевым. В конце июля у юго-западных берегов Новой Земли им встретились две поморские лодьи. Русские щедро поделились с иноземцами печеным хлебом, копченой дичью, приободрили страдающих от цинги моряков. Кое-кого из русских голландцы уже знали (двумя годами раньше они познакомились близ острова Вайгач), и счастливая встреча приобрела особо трогательный оттенок. Шлюпки благополучно прибыли в русский поселок Кола (неподалеку от нынешнего Мурманска), где голландцев также ждал радушный прием. Шлюпки были оставлены здесь и выставлены в местном гостином дворе, сами же мореплаватели отбыли в Амстердам на случайно оказавшемся в Коле судне соотечественников…
Лето 1874 года. Двигаются на юг от берегов недавно открытой ими Земли Франца-Иосифа участники австро-венгерской экспедиции под руководством Юлиуса Пайера и Карла Вайпрехта. Их «Тегеттгоф» остался в ледовом плену в одной из бухт безжизненного архипелага, и двадцать три мореплавателя взяли курс поперек Баренцева моря, к русской Новой Земле, к спасению. На том пути их ждало много испытаний. Долгое время льды не давали возможности спустить лодки на воду, и приходилось тащить их волоком вместе с тяжелым грузом. То и дело налетала непогода, а когда они все-таки достигли свободной ото льда воды, установился штиль на море, вынудивший их идти на веслах, без помощи парусов. В конце августа экспедиция добралась до берега Южного острова Новой Земли. Продовольствия у них оставалось всего на десять дней… Однако здесь иностранных моряков ждало избавление от мук: в заливе стояли на якорях две русские промысловые шхуны. Одной из них командовал Федор Воронин, представитель славной поморской династии промысловиков и капитанов. Его «Николай» принял на борт исстрадавшихся путешественников. «Разместившись на судне, они обогрелись и ожили», – записал тогда в своем дневнике Федор Воронин, доставивший австро-венгерскую экспедицию в норвежский порт Вардё.