Я был готов к балу. Слава довольно потёр руки и, попрощавшись со служителями прекрасного, сопроводил меня к машине.
В салоне, который напоминал капсулу в космическом корабле, я расслабился. Не так уж и плох этот город. Все заботятся обо мне, приседают в глубочайших реверансах и превозносят до небес. С этими мыслями я отрубился, покачиваясь в такт движению красивого итальянского авто, мчащего меня на встречу с господином.
Сквозь сон я услышал резкий визг тормозов и нарастающий шум. Машина остановилась. Я открыл глаза и увидел в окно серый кирпичный замок, подсвеченный бледно-жёлтыми огнями и окаймлённый искусственным водоёмом. Пассажирскую дверь открыли снаружи, и кто-то приторно ласковым голосом сказал:
– Никита! Мы заждались. Как чудесно, что вы соизволили прибыть на наш скромный бал.
Я вышел из авто, чтобы приветствовать очередного чрезмерно заботливого жителя, но не смог выдавить ни слова, когда мы встретились взглядами. Передо мной стояла странная «худая шпала» мужского рода с разрисовкой «Джокера» на лице. Одежда из восемнадцатого века в виде фрака и панталон никак не сочеталась с агрессивно – депрессивным художеством. Разве что клоунские красные ботинки немного соответствовали стилистике грима. Пародия Джокера нарушила тишину задорным:
– Прошу на красную кровавую дорожку!!!
– Что, простите? Кровавую?
– Ох, Никита! Так волнуюсь, что путаю слова и дрожу, как осиновый лист на осеннем ветру. Конечно же, ковровую!
«Шпала» взором показал путь, и я шагнул под вспышки фотокамер, аплодисментов и восторженные крики неизвестных встречающих. Пока шёл, накрывало приятное чувство – быть в центре внимания и осознавать свою уникальность, вот только пока не совсем ясно, какую? Надеюсь, мне объяснят, и, возможно, если сделка окажется выгодной, я задержусь здесь.
На входе меня встретили две полуголые фигуристые нимфы в прозрачных чёрных платьях, под которыми отсутствовало бельё. Я уже приготовился фантазировать на тему «тройничка», как вдруг проникновенный голос сзади остановил меня громким:
– Не сейчас.
Я обернулся и увидел, пожалуй, одного из самых красивых мужчин на моей памяти. Возраст был неясен и разбросан в промежутке от двадцати пяти до сорока лет. Одежда подобрана, скорее, для пляжного отдыха, чем для светского мероприятия. Белые укороченные джинсы, такого же цвета футболка-поло и чёрные мокасины «Prada», которые я сам хотел когда-то купить, но передумал. Фигура древнегреческого бога, а возможно, и лучше. По крайней мере, я никогда не восхищался мужской красотой, а тут это случилось… непроизвольно. Черты лица удивительно правильные: умеренно пухлые губы, прямой нос средней длины, выразительная форма глаз и ярко-синий цвет, будто не настоящий, густые тёмно-русые короткие волосы небрежно растрепались в модной укладке. Всё в нём было идеально. Я любовался и не мог оторвать взгляд.