Скорее всего, ремонтные работы после затопления квартир – нервная и неблагодарная работа, ибо бригадир ремонтников каждый раз новый. Вчера жене позвонил Роман Борисович. Суровый бородатый мужик. В Армии был десантником. Обсудив, какого оттенка бирюзы мы хотим видеть свой потолок на ближайший год, он перешел к техническим вопросам: грунтовка, шпаклевка и т.д. «Прекратите разговаривать со мной на «строительном»» – вспылила моя ненаглядная. «Сейчас я скину вам телефон моего мужа, вот с ним и забавляйтесь!» И скинула. Без исправлений. Так, как он у неё в телефоне был сохранен. Роман Борисович пропал на полчаса. Видимо, перечитывал контакт, мерял шагами офис, много думал. Потом перезвонил… жене: «Простите, сударыня! А нет-ли у Вашего мужа какого-нибудь другого, более христианского имени? Или как он там в паспорте записан? Не поймите меня превратно, но у нас консервативный мужской коллектив. Отношения построены на глубокой брутальности и легком физическом насилии. И если я сейчас перезвоню Вашему мужу и скажу: «Здравствуйте, СОЛНЫШКО», у меня серьёзно пошатнется авторитет, а Семёныч вообще раструбит соседям!» Сошлись на сухом «Максим». Приходил потом, долго тряс руку и проникновенно смотрел в глаза. Наверное, прочитал про Людовика XIV или Владимира Красное Солнышко.
А сегодня всем подъездом слушали, как Василиса беременеет. Может ей просто мужского внимания не хватает, и она нас специально топит?
Петрович
Кто как работает, тот так и ест!
О том, насколько фанатично человек относится к своей работе, можно косвенно судить потому, как он празднует Международный день трудящихся. В нашем подъезде самым яростным трудоголиком оказался сосед с пятого этажа – Петрович. Его привезли с маёвки в два часа ночи и аккуратно высыпали возле подъезда на проезжую часть. Об том, чтобы встать и пойти домой речь не шла – Петровичу с трудом давалась задача «ровно лежать». Коварные вертолеты атаковали со всех сторон и приходилось неистово уворачиваться! Так он откатился к бордюру и на какое-то время притих. Но потом или что-то отлежал, или муравей в нос заполз, или просто трезветь начал, но Петрович проснулся и, не меняя позы, лежа на боку, запел. Что именно он исполнял понять было сложно (явно что-то стахановское), но делал он это очень громко.