Пару месяцев назад, спустя год мытарств по съёмным комнатам и общежитиям, на общем построении бригады лейтенанту нежданно-негаданно вручили ключи от однокомнатной служебной квартиры. И хотя их новенькая пятиэтажка, построенная «тяпляпистыми» стройбатовцами, оказалась довольно-таки далеко от гавани, на краю загородной улочки города, названной кем-то Астангу, что в переводе с местного наречия означало «под пригорком» (или «на склоне»), она им с женой очень понравилась. Из их окон, расположенных на верхнем, последнем этаже, открывался чудный вид на девственную лесную опушку, куда нет-нет да забредали дикие кабаны, лисицы, зайцы и даже иногда пятнистые олени. Правда, добираться туда из-за существенного расстояния от места базирования кораблей стало значительно сложнее, что сильно осложнило Феликсу возможность хотя б пару раз в неделю видеться с семьёй.
Вот и теперь…
– Ну, не успе-ел я купить билет, не успе-е-ел!.. – горестно тянет он навстречу подоспевшей к нему пожилой контролёрше, лишь только он запрыгивает в закрывающуюся дверь последнего уходящего сегодня от их гавани троллейбуса. – Ну, честное слово, не успел. Все ларьки «Союзпечати» давно закрылись, а мне только теперь удалось вырваться на пару часов… со службы.
Что тут поделаешь?
Стариков после переезда всё никак не привыкнет везде и всюду таскать с собой в карманах заранее купленную пачку бланков проездных билетов, которые тогда нужно было при заходе в общественный транспорт тут же компостировать, пробивать то есть, в специальном устройстве, которое так и называлось – компостер. После той процедуры на билете появлялся специальный узор из дырок, соответствующий только этому транспорту, его и предъявляли редким контролёрам по требованию. В случае отсутствия такого билета нарушителя должны были задержать и препроводить к вызванному к ближайшей остановке наряду милиции.
– Э-э-э, – неопределённо выдыхает бабуся в ответ, даже не взглянув на смертельно уставшего молодого морячка. – Совэтская власт и бэз пилета, – с колоритным прибалтийским акцентом давит каждый слог в пространство, с укором качая седой головой и медленно отступая в глубь пустынного салона.
– Ну, давайте я вам штраф заплачу, – обречённо просит он ей вдогонку, – или сразу два, только не выгоняйте меня из троллейбуса.