Я знаками показал египтянке, что я понимаю её намерения помыть меня, благодарю за это, а сейчас пусть она уходит. Девушка склонила в знак покорности голову, быстро оделась и ушла.
Когда загремел засов на дверях, я смог уже расслабиться и стал с огромным удовольствием откисать в тёплой воде, куда я долил ещё ароматного масла из кувшина, принесённого египтянкой. Это были прекрасные ощущения!
Вечером опять пришли служанки и принесли ужин – обильный и вкусный. Я поел, прилёг отдохнуть и мгновенно заснул, успев только рукой нащупать рукоятку меча, поставленного у изголовья ложа.
Глава 6
Утром я поднялся бодрый и полный сил. Немного побаивался предстоящей операции, хотя, ещё было неизвестно, когда египтяне решать мне её делать.
С утра ждал завтрак, но пришли врачи – три египтянина, неопределённого возраста, бритые наголо. Их свободного восточного кроя одежда скрадывала движения, и казалось, что египтяне беззвучно плывут над полом.
Врачи знаками велели мне полностью раздеться и приступили к осмотру. Они молча ощупывали меня, местами рассматривая в упор, особенно места, где были выжжены клейма – на лбу и на груди, под правой ключицей. Долго осматривали, переговариваясь иногда на непонятном мне языке, а потом велели одеться и следовать за ними.
И вот я уже в комнате с белым потолком, широким деревянным ложем, застеленным полотном, а рядом с ложем – два небольших столика с разложенными на них инструментами из меди: ножики, крючки и другие неприятные для моего взора предметы.
Один из египтян дал мне выпить чашу какого – то очень горького напитка и заглянул мне в глаза, приблизившись к моему лицу вплотную. Потом мне велели раздеться полностью и сесть на ложе. И мне дали выпить ещё снадобья из меньшей чаши и совсем не горькое – просто был привкус травы. И я не успел выпить эту чашу до конца, как меня повело, глаза закрылись и я провалился в глубокий сон без снов.
Проснулся я , вернее очнулся постепенно, с трудом понимая где я и что со мной. Надо мной знакомый потолок моих покоев с искусно сделанной по краям лепниной. Я лежу на своём ложе, но руки и ноги крепко стянуты ремнями. Неприятно! И страшно хочется пить – сухой язык просто не помещался во рту. Я застонал от бессилия.
Тотчас же надо мной склонилась египтянка в привычной полупрозрачной маске и смочила мои потрескавшиеся губы водой. Стало легче. Я чувствовал, что моё лицо, шею и грудную клетку покрывают плотные повязки, кожа под которыми наливалась болью, по мере того, как я приходил в себя.