Рассмотрим человека, всегда ищущего лишь то, что может удовлетворить какую-либо эгоистичную страсть, чуждого всем благородным порывам, возможно, не осознающего их существования, или рассматривающего их проявление в других лишь как доказательство слабоумия и немощи; как такого человека вывести из этого состояния к лучшему пониманию вещей, чтобы он почувствовал свою зависимость от других и оценил их требования к нему?
Возьмем человека, чья душа развращена всевозможными дурными страстями, пока он не станет болезненно чувствителен ко всему, что каким-либо образом мешает его личному комфорту; пусть он будет раздражительным, вспыльчивым и угрюмым, – как такого человека усовершенствовать?
Я мог бы говорить и о явных грехах, порождающих класс людей, немногие из которых находят свои временные пристанища в тюрьмах и исправительных домах или искупают свои преступления на виселице; как остановить таких людей на их пути и привести к чувству долга?
Несомненно, «великая трудность» во всех этих случаях заключается в том, чтобы привести в действие философскую ртуть; то есть, пробудить совесть, которая дремлет в них; но хотя она и погребена и бездействует, «она не мертва, а спит».
Возьмем другой, более многочисленный класс – тех, кто разрывается между противоположными страстями, такими как любовь к удовольствиям и любовь к деньгам, или любовь к славе и любовь к покою. Какой покой могут иметь такие люди, или как им возможно наслаждаться спокойствием? Им нужна полная революция характера или склада ума. То же самое и с теми, кто, под смутным представлением о своей правоте, не имея для этого более веского основания, чем самодовольство, – кто думает, что весь мир неправ, кроме них самих, и недоволен и несчастлив из-за всего вокруг, что не соответствует их особым желаниям и пристрастиям. Такие люди часто смотрят злым оком на Провидение, которое, так или иначе, движется к своим общим целям, совершенно не обращая внимания на все несообразные индивидуальности. Как поступать с такими людьми? Сказать им прямо, что они заблуждаются, – значит лишь вызвать их враждебность и возбудить противодействие; но создайте в них философскую ртуть – зажгите их совесть – и средство под рукой; но сделать это – и есть «великая трудность». Кто в этом сомневается, кроме тех, кто сам нуждается в этой самой ртути?