Перейдем теперь к М. Фигье, и следует отметить, что рецензент весьма решительно выражает мнение, что французский автор, хотя и расширяет заглавие немецкого автора, тем не менее, почерпнул все свои материалы из трудов основательного немца, сравнивая его с паразитом, живущим за счет жизненной силы последнего.
При таком положении дел, поскольку мы не вправе ожидать от немца трактата по алхимии, тем менее мы можем ожидать подобного трактата во французской работе.
Но это еще не все; автор статьи в «Обозрении» весьма откровенно и честно признает, что при подготовке своей статьи он опирался на француза и немца; так что то, что в оригинале не было даже вином, в статье «Вестминстерского обозрения» разбавлено вдвойне.
Короче говоря, автор статьи ничего не знает об алхимиках из изучения их трудов и заимствует свои мнения у других: у француза, который черпал материалы у немца, а немец рассматривал алхимию лишь попутно, в рамках своего предмета – истории химии.
Больше ничего не нужно говорить, чтобы показать, что ни статья в «Обозрении», ни французская работа не могут предоставить какой-либо удовлетворительной информации по предмету алхимии.
Обращаясь теперь более предметно к работе М. Фигье, которая передо мной, я замечаю, что все его цитаты из алхимических трудов, иллюстрирующие предполагаемую экстравагантность и абсурдность их авторов, прямо приписываются доктору Коппу в следующих примечательных словах: «Maintenant, ajoute M. Kopp, à qui nous empruntons les citations precedents, si l'on entend par monde le microcosm que l'homme représente, l'interpretation sera facile.»*
*«Теперь, – добавляет г-н Копп, у которого мы заимствуем предыдущие цитаты, – если под миром понимать микрокосм, который представляет собой человек, толкование будет легким».
Как мог французский автор упустить из виду ясное значение этого примечательного отрывка, в котором доктор Копп прямо говорит, что, рассматривая мир как микрокосм, который представляет собой человек, было бы легко истолковать писания алхимиков, или, по крайней мере, цитаты, приведенные им самим для демонстрации их мнений или образа действий? Но французский автор не обращает внимания на это признание немца, столь делающее честь его проницательности, а сразу же переходит к характеристике алхимиков как виновных в «прискорбных заблуждениях, плоде бредового воображения, расстройств, которые превосходят всякую возможность анализа».