Крёстная по ведомой только ей причине поручает мне дела, для которых я, по моему мнению, вообще не приспособлена. Что сподвигло её передать свою бухгалтерию человеку творческому, с исключительно гуманитарным образованием? Почему сегодня она вручила мне садовые инструменты, прекрасно зная, что у меня добровольно растут только суккуленты, а остальные растения просто сразу отказываются иметь со мной дело?
И тем не менее, выбор Крёстной всегда себя оправдывает и окупает многократно. Я не знаю, как. Я просто это вижу.
– Это не магия, – настаивает она, – это элементарная логика.
Ну да, думаю я, конечно логика, всё же просто: есть дерево, цветы золотые, поливаем изумрудно-зелёной лейкой. Что тут не логично? И я соглашаюсь, было бы странно не согласиться, что лейка для такого дерева должна быть именно изумрудного цвета.
– Что это там у тебя? – спрашивает Крёстная.
– Нам пишут, – я протягиваю Волшебнице конверт из издательства.
– Нас вычислили?
– Как раз наоборот: всё, как мы и предполагали – никто ничего не понял в наших магических делах, и можно спокойно выходить в свет. Все решат, что изложенное в книге – просто художественный вымысел.
– О, это замечательно! – восклицает Волшебница. – И кстати, я хотела тебе сказать: если тебе нужно скрыть свою истинную королевскую персону…
– Нет! – вырывается у меня. – Я не хочу больше ничего скрывать. Я хочу заявить о себе, заявить все свои права.
– Вот такого ответа я и ждала, – удовлетворённо улыбается Волшебница.
Адресовано: Моей Дорогой
Отправитель: Королева
Дорогая, как ты знаешь, я записываю происходящие события буквально и честно, без метафор и красивых преувеличений. Я готовлюсь к выходу в свет в сказочном платье – потому что мои странствия будут восприняты, конечно же, как выдумка, а не реальность. Тем лучше. Можно продолжать танцевать на площади в центре Города, и никто не поймёт, кто мы есть на самом деле.
Твоя неметафоричная К.
– Отлично написано! – восклицает Эльф, возвращая мне пришедшую с почтой рецензию на книгу. – Люблю хорошую работу.
Теперь, когда мы выходим пройтись, я вижу, что едва достаю ему до узорчатого золотого пояса, а одеяния его снова становятся переливчато-серыми. Наступают самые тёмные дни года, и своим гигантским ростом Хранитель, видимо, усиливает мою защиту. Но когда мы пьём кофе – я за работой, а он – изящно расположившись в кресле с книгой или развалившись на диване с сигаретой, – он имеет сопоставимые размеры, и мы можем спокойно разговаривать на одном уровне глаз.