Поутру пришли невестки во дворец. Царь посмотрел на их ковры и говорит:
– У старшей невестки ковер и на кухню не годится, у средней и того хуже, а вот Свет-Луна такой ковер соткала, что на него только глядеть не наглядеться.
Повесили ковер Свет-Луны в царских покоях.
На третий раз повелел царь невесткам испечь каравай праздничный. Старшие невестки тесто месили-месили, каравай лепили-пекли, да только ничего путного у них не вышло. У старшей подгорело, у младший не допеклось. Одним словом, похвастать нечем. А вот Свет-Луна времени даром не теряла. Подошла она к окошечку, глянула на свою матушку Луну. Насыпала муки белой, налила водицы ключевой, кинула дрожжей и говорит:
– Подымайся, тесто, да не простое, а волшебное, такое, как у моей матушки Луны-Луницы, на живой водице, на лунном свете, на доброй примете. Пекись, каравай, белый, мягкий, рыхлый, вкусный. Слово мое заговоренное, Луною-Луницей озаренное.
Украсила Свет-Луна каравай пшеничными косами, колосками, цветками, теремами узорчатыми, окошками створчатыми.
Поутру принесли невестки свои караваи к царю-батюшке. Глянул царь на караваи и сразу два первых от старших невесток на двор свиньям. А на каравай, что Свет-Луна испекла, не может налюбоваться, не может наесться. Задумались старшие братья и их жены, как такая старушонка могла столько красоты сделать – и рубаха у нее лучшая, и ковер лучший, и каравай ее на славу удался! Стали старшие Ивану и его жене завидовать, косо глядеть.
Решил царь пир собрать на весь мир и велел всем невесткам и сыновьям на пир тот приехать. Свет-Луна сказала своему мужу, что приедет позже, чтобы он не волновался. Братья с женами уж сидят на пиру, угощаются, а Иван все свою ненаглядную ждет.
Как часы пробили полночь, ко дворцу подъехала карета. И выходит из нее не старушка седовласая, а такая красавица, что всем на диво. Во лбу луна сияет, под косою месяц блестит. Платье на ней звездами вышито, кокошник бриллиантами горит. Идет она, будто лебедь белая плывет, все собою освещает. Все на нее дивятся. Никто понять не может, откуда такая красавица. А она к Ивану подходит и рядом садится. Говорит:
– Это я, Ваня, твоя молодая жена Свет-Луна.
Сидит Иван – не ест, не пьет, на свою жену глядит, глаз не отводит. Понял, что теперь не готов с ней ни на миг расстаться. Поплясали на пиру, поели, повеселились и домой отправились. А дома хотела Свет-Луна снова старушонкой обернуться, стала искать свою луницу серебряную, а Иван луницу в озеро забросил. Заплакала Свет-Луна, рассердилась и говорит: