– Мне, Иван, осталось совсем немного до молодого месяца дотерпеть, и колдовство бы закончилось, навеки осталась бы я с тобою, а теперь придется мне тебя оставить.
Ударилась Свет-Луна оземь, обернулась белою совою и улетела.
Пошел Иван-царевич по дорогам плутать, ненаглядную свою искать. Шел-шел, до дремучего леса дошел. В том лесу жила Баба-яга – костяная нога. Она его и спрашивает:
– Куда идешь, царевич, чего ищешь?
Рассказал ей Иванушка, что идет по белу свету, ищет свою жену-красавицу Свет-Луну. А Баба-яга и говорит ему, что не надо ее искать, так как сегодня ночью Свет-Луна сама прилетит. Накормила царевича Баба-яга, напоила и научила. Вот дождался Иван-царевич полночи и услышал, как поднялся шум и гам. Тысячи крыльев летели-хлопали. И вот среди всех увидел он белую сову. Была та сова огромная, самого орла больше, а в лунном свете сияла ярче серебра. Баба-яга велела ему ее схватить, да только легко сказать, да нелегко сделать. Сова его клювом ударила, крыльями с ног сбила, глазами ослепила. Не смог Иван белую сову удержать. Заплакал и поутру дальше пошел. Сказала ему Баба-яга, что живет теперь Свет-Луна в башне колдуна Позвизда, который ее заколдовал. Но только башня эта на самом краю света. Идти придется далече. А прежде надо ему у ее старшей сестры побывать и ума-разума набрать. И отправился Иван-царевич к старшей сестре Бабы-яги в дремучий лес. Шел он, шел и наконец добрался. В том лесу жила Баба-яга – костяная нога. Она его и спрашивает:
– Куда идешь, царевич, чего ищешь?
Рассказал ей Иванушка, что идет по белу свету, ищет свою жену-красавицу Свет-Луну. Ну, ему Баба-яга и говорит:
– Пока ума и сил не наберешься, Свет-Луны тебе не видать. Она девица не простая, дочка самой Луны-Луницы, колдуном Позвиздом околдованная. Хотел колдун на ней жениться, но Свет-Луна ему отказала, за что он ее в старуху превратил на три года, луницу ее заговорил. И расколдовать ее может только чистая любовь, когда срок колдовства истечет. Если же раньше времени луницу потерять, то чары и вовсе не снять. А ты ее луницу в озеро кинул. Иван-царевич, на меня не обижайся, но ты не готов ни с колдуном, дедом Позвиздом, тягаться, ни Свет-Луну спасать, уж больно слаб, мал и глуп. Надобно тебе прежде самому измениться. Вот тебе двенадцать бочек меду, двенадцать хлебов, двенадцать бочек солонины. Ешь, а как съешь, ляжешь на двенадцать месяцев спать-почивать.