– Ну как знаешь. Я буду тебе очень рада. Правда. Женьки весь день нет. Он на работе, то с девушкой своей… глаза б мои ее не видели. А я одна. Вечером заказ дострочу и сижу сериалы смотрю. Скука зеленая.
– Спасибо, Ир, огромное. Я пока справляюсь.
– Ну смотри.
Засиделись мы с ней за полночь. То она рассказывала о своей жизни, то я. Как будто не было этих лет разлуки, и мы снова вместе, снова дружим. Есть такие люди. Твои. С ними всегда есть о чем даже помолчать. Они тебя чувствуют, читают, а ты их. И вы как одно целое – интересное, сшитое вместе и одновременно раздельное.
И не упрекнула ни разу, что пропала, что на связь не выходила столько времени.
– Ладно, Ир. Давай такси закажу, а то поздно уже.
– А может, останешься?
– Нет-нет, я поеду. Спасибо, моя хорошая. Как будто и не было этих лет.
– Скажи? Вот и я так чувствую. Как будто не было. Ладно, вызывай такси, а я пока посуду помою.
Я машину вызвала, потом оделась, натянула сапоги. Крикнула Ире из прихожей:
– На улице постою. Воздухом подышу. У вас тут маньяков нет?
– Нет. Все свои. Только там холодно.
– Нормально. Проветрюсь. Ой! Вроде и машина приехала. Все, я побежала.
– Давай, Лен. Завтра набери.
– Хорошо!
Выскочила на улицу, подбежала к машине, плюхнулась на переднее сиденье.
– Мне на Антоновскую. В гостиницу Астрид, знаете такую?
И обернулась на водителя. Молодой совсем. Глаза наглые, светло-голубые. Челка падает на лоб. И посмотрел так, что все тело пронизало током. От смущения вспыхнули щеки. Потому что он бросил взгляд на мои колени, и мне пришлось поправить платье. Ощущения странные. На меня так никогда не смотрели. Нагло, с насмешкой.
– Знаю.
– Сколько за проезд?
– Как обычно.
Можно подумать, я знаю как обычно. Но переспрашивать не стала. В машине орет какая-то музыка, пахнет сигаретами.
Он сидел совсем близко со мной, как будто нарочно придвинулся. Мне показалось, что он очень высокий, потому что, даже сидя, был выше меня. Я мельком взглянула на его лицо и тут же опустила взгляд на сильную смуглую шею. На ней татуировка в виде штрихкода и головы коршуна. И запах свежести, сигарет, какой-то смеси чего-то запредельно мне недоступного. Такие молодые таксисты? Сколько ему лет? Двадцать два? Двадцать пять? На нем кожаная куртка, свитер с низким вырезом, руки на руле сильные, мощные, из-под рукава выползла татуировка. Рисунок рассмотреть не могу.