Решила, что я таксист. Обидно немного, но отказаться не смог. Захотелось подыграть. Сам везу ее, а глаза то на ноги, то на грудь пышную, то на аккуратные руки с розовыми ноготками короткими. Ноги у нее красивые. Не тощие палки, а именно стройные ноги, есть за что взяться. А я бы взялся. Я бы впился в них обеими руками, сминая крутые бедра. И грудь. Платьем прикрыта, но видно, что большая, тяжелая. Воображение унесло, нахрен. Но мысли сразу, что с ней не так, как с привычными шалавами. И слова не те, и в постель не сегодня. А то и вообще никогда.
Я бы на месте ее мужика никогда одну так поздно не отпустил. Тем более с таксистами, они еще те жуки. Что цепануло в ней, сам не понимал.
Так бы и отвез в гостиницу, если бы за ним Ждановские не увязались. Суки. Прям на хвост сели. И я, как назло, один, точнее, с девчонкой, а их там человека три. Я, конечно, со стволом, но, б*ядь. Не при ней же. Пришлось погонять, покрутиться. Дубе даже позвонить не смог. Оторвался, а сам уже понял, что от гостиницы далеко, да и переждать не мешало бы, чтоб окончательно меня потеряли, и привез ее в кафе. Привычное место, меня там знали. Всегда расшаркивались. Женька Дикий давно всем известный… у меня везде прикормлено. Из армии вернулся и сразу понял, что на заводе пахать это не мое…И Дуба дело предложил. А как же без дела. Первые бабки честно поделили на троих, а потом еще коллектив подтянулся, завертелись перспективы.
Тут же пошли разнокалиберные телки. Одна морда смазливей другой. Сосут, стоя на коленях, и смотрят как на святого, потому что знают – Дикий бабла даст, с Диким престижно. Серьезных отношений не было. Шалавы устраивали больше, с ними все по-честному. Я им баксы, они мне дырки. Притом так, что искры из глаз посыплются. В двадцать два стоит всегда, везде и на всех. В голове секс, бабло, тачки и снова секс. Много-много секса.
Матери о моих делах знать необязательно. Пусть считает, что я в фирме водителем. Так удобнее. Меньше знает, лучше спит. Первым делом дом ей куплю за городом, чтоб там огороды свои, сады. Чтоб могла цветы сажать, как мечтала, и овчарку завести.
– Сынок, ты учиться иди. Нам и моей зарплаты пока хватит.
– Мам, учиться нет времени. Потом отучусь. Ты смотри, что я тебе привез…
Мать я боготворил. Она меня сама на себе тянула. Все только для сына, во всем себе отказывала. Мужика не завела нового, потому что не хотела, чтоб у меня отчим был, а вдруг бить будет, обижать. Но меня хер обидишь. Я с восьми лет ходил на карате и на бокс. Переломать кости мог бегом и на ура. Потому Диким и называли. Если крышу рвало, то меня боялись даже ребята постарше. Вадику Заике, который весь район стращал и был на четыре года старше, когда мне было всего пятнадцать, сломал нос и ребра, потом сдружились. Теперь Заика на меня работает.