Подройкина Инна Андреевна, заведующая кафедрой уголовно-правовых дисциплин Ростовского филиала Российской таможенной академии, доктор юридических наук, доцент – § 2.4
Настоящая монография является логическим продолжением прошлого издания[1] и удачно встраивается в архитектуру учения о наказании.
Напомним, что целью наказания выступает восстановление социальной справедливости, исправление осужденного, общая и частная превенция. Будем исходить из того, что все эти понятия интуитивно ясны читателю, если же нет, то в помощь ему будет наша предыдущая книга.
В современном обществе цели наказания, а точнее, возможность их достижения, проходят настоящее испытание на прочность. Последние чудовищные по своей жестокости террористические акты в Москве, в «Крокус Сити Холл», в Севастополе, в Дагестане вновь возродили проблему отмены существующего в России моратория на смертную казнь. Утверждается, что без возвращения смертной казни невозможно восстановить социальную справедливость по отношению к потерпевшим от преступления и что ее устрашающий и останавливающий эффект, исходя из мировой практики, будто бы «не вызывает сомнений»[2].
Однако истина противоположна высказанному предположению. Возвращение смертной казни – это паллиатив, полумера, закрывающая, как «плащ» (лат. pallium) саму проблему увеличения числа особо тяжких преступлений против жизни. Несколько слов о предлагаемом в СМИ возрождении в России военно-полевых судов без адвокатов и каких-либо «атрибутов» цивилизованного судопроизводства. Все это в России уже было, и для сторонников такой идеи неплохо бы вспомнить и то, чем все это закончилось, каким обоюдоострым мечом оказалось такое политическое решение. Подобного рода суды, действительно, были учреждены во время первой русской революции, а именно законом от 19 августа 1906 г. В них не предполагалось наличие ни обвинителя, ни защитника. Разбирательство дела происходило при закрытых дверях и должно было закончится в течении двух суток, а смертный приговор не позже, чем через сутки приводился в исполнение. На практике это привело к кровавому беспределу и не только не предупредило новые террористические акты революционеров, а, наоборот, провоцировало последних на их совершение. Л. Н. Толстой обратил на это внимание и в своей статье «Не могу молчать»