«Сегодня 1 января», – проговорили собственные мысли. И после этого я уже ничего не забывал.
Болезненность оказалась весомой преградой перед полноценным погружением в социум. Чересчур заботливые руки родных ни на секунду не отпускали меня, стараясь оградить от любых колебаний.
Ветрянка, грыжа, хронический бронхит, внутричерепное давление, перекрут яичка, постоянные простуды и шишки на левой руке. Полный набор настоящего страдальца. В долгожданный садик меня оформили по достижении пятилетнего возраста. Большой ребёнок впервые переступает не больничный порог. Целая клумба ровесников открылась моему замутнённому сознанию на втором этаже.
Высокие мальчики, низкие мальчики, девочки-толстушки и стройные. Белые, смуглые, с кучерявыми волосами и прямыми. Целое человеческое ассорти, коммуницирующее между собой хаотичной волной.
Все эти тела двигались в непонятном вальсе, пугая меня и одновременно завораживая. Не сказать, что чувство «белой вороны» тогда могло подойти моему профилю, но новый человек в коллективе всегда создаёт волнение с обеих сторон.
Воспитательница попросила у детей минуту внимания, представив меня по имени, после усадив на ковёр с рисунком гоночной трассы и предложив брать любые понравившиеся игрушки. Тогда я послушался эту женщину, почувствовав затылком пристальный взгляд мамы. Не могу сказать как, но я знал: она ждала, что я обернусь с возбуждённой улыбкой. Она хотела увидеть моё лицо прежде, чем впервые оставит своё чадо в потенциально опасном месте. Но я упрямо не желал повиноваться, считая подобный жест слабостью. В конце концов мама ушла. Гордый маленький человек начал постигать азы методом проб и ошибок.
Играть совсем не хочется. На первый план выползает весь посторонний шум. Я беру машинку с оторванным колесом. Корпус её металлический, о чём свидетельствует непривычная увесистость. Стараюсь ни на кого не смотреть. Очень боязно поймать на себе усмешливый взгляд, ведь всё сознательное детство родители подчёркивали мою особенность, возводя высокую стену несоответствия с другими детьми. «Ты должен быть осторожнее, чем другие детки, у тебя ручка хрупкая, её нельзя повреждать».
Любое непопадание в усреднённое представление влечёт за собой нервозное чувство незащищённости, оно как бы заранее (будь то положительная или отрицательная черта) накладывает свою печать внимания со стороны. А для неокрепшего мальчонки это двойной удар ещё и по той причине, что он не может дать закономерное объяснение собственным чувствам. Поэтому остаётся только принять внешние правила, притворившись увлечённым игрой.